Проблеск истины - [53]
— Не знал, что у вас так строго.
— Увы, этика очень жесткая, практически закон. Право первой крови, все такое.
К полудню Арап Майна и младший егерь донесли, что две львицы и молодой лев успешно поохотились на дальней границе солончака. Приманка осталась нетронутой, только гиены ее слегка покусали, и два разведчика подняли мясо повыше. Вокруг на деревьях в изобилии сидели птицы, что было весьма кстати: до висящей приманки они добраться не могли, зато служили хорошим ориентиром для нашего льва. Всю ночь он ничего не ел, был голоден, и следовало ожидать, что если днем его не беспокоить, то вечером он непременно выйдет из укрытия.
За поздним обедом Мэри была весела и приветлива со всеми, а меня даже спросила, не хочу ли я добавки. Когда я вежливо отказался, она заметила, что лишний кусок мяса не повредит, ибо пьющий человек должен хорошо питаться. Эту старую как мир истину муссировали авторы большой статьи в номере «Ридерз дайджест», который мы прочли от корки до корки, потому что он лежал в туалете. Я отвечал, что решил честно и твердо следовать пути беззаветного алкоголика, не прибегая к дешевым уловкам, и в качестве примера привел Черчилля, который пил вдвое больше меня, если верить свидетельствам очевидцев, и в результате получил Нобелевскую премию по литературе. Если я возьму его за образец и поработаю над увеличением литража, то и мне, быть может, достанется высокая награда.
Джи-Си заявил, что Нобелевская премия, считай, у меня в кармане, причем ее присудят за одно бахвальство, поскольку Черчиллю она досталась главным образом за ораторское искусство. А если не за бахвальство, добавил он, то уж точно за вклад в развитие религии и заботу о местных жителях. Мэри предположила, что если я буду хоть иногда что-нибудь писать, то есть доля вероятности, что премию все же дадут за литературу. Меня это чрезвычайно растрогало, и я тотчас же поклялся, что когда она добудет льва, я начну писать ежедневно, лишь бы ей угодить. Она ответила, что это ей, несомненно, будет приятно. Джи-Си поинтересовался, не намерен ли я написать эссе о мистической природе Африки на языке суахили, и прибавил, что уступит мне взаймы англо-суахильский разговорник, незаменимую для серьезного писателя вещь. Мэри сказала, что разговорник у нас уже есть; тем не менее она настоятельно советует писать по — английски. Я возразил, что если в качестве тренировки регулярно конспектировать разговорник, то мой стиль несомненно улучшится. Она ответила, что перепиши я хоть десять разговорников, все равно двух слов связать не смогу, что письменно, что устно. Я вынужден был признать ее правоту.
— Посмотри на Отца: прекрасно говорит на суахили! И Джи-Си тоже. А ты… просто позор! Ни разу не встречала человека, который бы прожил в стране столько времени и не удосужился выучить язык.
Я мог возразить в свое оправдание, что сперва делал неплохие успехи в суахили, однако мне не хватило ума остаться в Африке; вместо этого я зачем-то вернулся в Америку, где принялся различными способами заглушать ностальгию по Африке. А потом началась Испанская война, в которую я втянулся всерьез и надолго, и только спустя много лет мне удалось наконец вернуться в Африку, порвав путы ответственности, которые налипают на нас незаметно, как легкая паутина, но держат крепче стальных тросов.
За столом все смеялись, подтрунивали друг над другом, и я тоже шутил, стараясь держаться скромно и особо не дразнить мисс Мэри, чтобы не портить ей настроение перед охотой. При этом я налегал на сухой сидр «Балмер», замечательный напиток, большие квартовые фляги которого привозил из Каджиадо Джи-Си. Просыпаясь по ночам, я пил его вместо воды. Очаровательная кузина моей жены подарила нам две рукодельные квадратные подушечки, набитые сосновыми иголками; одну из них я обычно подкладывал под затылок. Она пахла штатом Мичиган, запах я помнил с детства, он придавал уют любому ночлегу, особенно вдали от дома. Сухой сидр тоже пах Мичиганом; я вспоминал старую яблокодробилку, дверь которой никогда не запирали, только подбивали деревянным клином; вспоминал запах мешков для отжима сока, развешанных для просушки на глубоких ваннах, где фермеры, привозившие фургоны яблок, оставляли долю дробильщика. Под плотиной был глубокий пруд, в мельничном колесе шумела вода, и при известном терпении можно было поймать форель; добычу я складывал в большую плетеную вершу, стоявшую в тени, и покрывал листьями папоротника, а потом шел внутрь, снимал с гвоздя жестяную кружку, приподнимал мешковину над одной из ванн, зачерпывал густой сидр и пил.
Мэри наконец расслабилась, и я надеялся, что лев вечером выйдет на открытое место, и она его уложит наповал и будет счастлива до конца своих дней. Мы закончили трапезу и дружно решили вздремнуть; я вызвался разбудить Мэри, когда придет время ехать на охоту.
Она уснула, едва коснувшись головой подушки. Полог палатки был откинут, и с вершины тянуло свежим бризом. Обычно мы спали ногами к выходу, но сейчас я перенес подушку на другую сторону, подмостил сверху подушечку с сосновыми иголками, разулся, снял штаны, взял книгу и улегся головой к свету. Книга была очень хорошей, ее написал Джеральд Хенли, автор другой очень хорошей книги под названием «Собрание на закате». Мой выбор был не случаен: книга рассказывала про льва, наделавшего много бед и убившего практически всех значимых героев. Мы с Джи-Си читали ее по утрам в туалете, чтобы зарядиться энергией на день. Пару-тройку второстепенных персонажей лев все-таки пощадил, однако их ждали другие несчастья, не менее жуткие, так что все было в порядке. У Хенли был безупречный слог, и его истории служили отличной приправой к охоте на львов. Я только однажды видел, как лев нападает на человека, и это произвело сильное впечатление; мне и сейчас не по себе, когда вспоминаю. Я читал книгу очень медленно, растягивая удовольствие. Дело двигалось к развязке; мне хотелось, чтобы лев загрыз главного героя или, на худой конец, Старого Майора: оба были крайне положительными и благородными фигурами, а он уже давно не убивал персонажей первого эшелона. Мои надежды, можно сказать, оправдались: лев прикончил другого героя, не менее важного и положительного.
После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место.
Повесть Э.Хемингуэя "Старик и море", за которую автор получил в 1954 году Нобелевскую премию, уже давно стала современной классикой. История рыбака Сантьяго — это история нелегкого пути человека на земле, каждый день ведущего борьбу за жизнь и вместе с тем стремящегося сосуществовать в гармонии и согласии с миром, осознающего себя не одиночкой, как было в предыдущих произведениях писателя, а частицей огромного и прекрасного мира.
«Райский сад» (англ. The Garden of Eden) — второй посмертно выпущенный роман Эрнеста Хемингуэя, опубликованный в 1986 году. Начав в 1946 году, Хемингуэй работал над рукописью в течение следующих 15 лет. За это время он также написал «Старик и море», «Опасное лето», «Праздник, который всегда с тобой» и «Острова в океане».
Творчество Эрнеста Хемингуэя (1899–1961) входит в золотой фонд мировой литературы. Человек огромного таланта, величайшей силы воли, доброты и гуманизма, он оставил глубочайший след в истории культуры.Во второй том Собрания сочинений включены романы «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь», книга рассказов «Зеленые холмы Африки» и рассказы разных лет.Ernest Hemingway. Green Hills of Africa. 1935.Перевод с английского Наталии Волжиной и Виктора Хинкиса.Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Издательства «Терра-Книжный клуб».
"В наше время" - сборник рассказов Эрнеста Хемингуэя. Каждая глава включает краткий эпизод, который, в некотором роде, относится к следующему рассказу. Сборник был опубликован в 1925 году и ознаменовал американский дебют Хемингуэя.
«По ком звонит колокол» — один из лучших романов Хемингуэя. Полная трагизма история молодого американца, приехавшего в Испанию, охваченную гражданской войной.Блистательная и печальная книга о войне и любви, истинном мужестве и самопожертвовании, нравственном долге и непреходящей ценности человеческой жизни.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
«Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи (1858—1930) — самое яркое произведение египетской просветительской прозы, не утратившее своей актуальности до настоящего времени. Написанный в стиле средневековой арабской макамы «Рассказ» вбирает в себя черты и современного европейского романа, и публицистической статьи, и драматической пьесы, что делает его важнейшим звеном в цепи трансформаций классической арабской прозы в новые формы, перенимаемые у западной литературы. Бытоописательный пласт «Рассказа Исы ибн Хишама» оказал огромное влияние на творчество египетских прозаиков-обновителей 20-х годов XX в., решавших задачи создания национальной реалистической литературы. Для широкого круга читателей.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Хулио Кортасар (1914–1984) – классик не только аргентинской, но и мировой литературы XX столетия. В настоящий сборник вошли избранные рассказы писателя, созданные им более чем за тридцать лет. Большинство переводов публикуется впервые, в том числе и перевод пьесы «Цари».