Проблемы генезиса китайского государства - [40]

В 1978 г. точку зрения Тун Чжучэня поддержал У Жуцзо, который в специальной статье о Ся обстоятельно подытожил существующие разногласия по поводу интерпретации культуры Эрлитоу и пришел к выводу, что первые два слоя ее следует отождествлять с Ся времени расцвета, тогда как ранний период Ся являют собой позднелуншаньские слои, а Эрлитоу третьего и четвертого слоев можно считать концом Ся и началом Шан [306]. Затем появились еще публикации, авторы которых уже вовсе «вытеснили» Шан из слоев Эрлитоу. Гипотезы Чжан Гуанчжи, Инь Вэйчжана и Цзоу Хэна в содержательном плане близки друг к другу (хотя и несколько различны в сфере аргументации) и сводятся к тому, что все четыре слоя Эрлитоу должны быть скорее всего отнесены к Ся, тогда как истоки Шан предположительно следует искать в луншаноидных слоях поселений восточного Китая, прежде всего в Давэнькоу [98, с. 90; 280; 315]. Разумеется, в любом случае авторы подобных гипотез исходят из того, что основные авуары бронзового века были одинаковыми для Ся и Шан и что в этом смысле главнейшим истоком Шан была культура Эрлитоу-Ся.

В 1980 г. Чжан Гуанчжи выступил с наиболее обстоятельно разработанным вариантом своей гипотезы о происхождении и взаимоотношениях Ся и Шан. Суть его сводится к тому, что в конце неолита (последняя треть III тысячелетия и начало II до н. э. по заметно удревненной датировке) в бассейне Хуанхэ шел процесс вызревания культуры бронзового века, протекавший параллельно в двух соседних ареалах — хэнаньском и шаньдунском. В первом на базе хэнаньского Луншаня складывались основы будущего эрлитоуского комплекса, во втором, несколько более позднем, на основе шаньдунского Луншаня (Давэнькоу) создавались основы раннешанского комплекса, следов которого археологи пока не обнаружили. Оба комплекса взаимодействовали, существуя параллельно. Первый из них следует считать тем самым Ся, о котором так много известно из письменных памятников; второй, со временем трансформировавшийся в среднешанский эрлиганский комплекс,— это Шан [99, с. 335—355].

В изложенной гипотезе привлекает стремление отойти от линейной традиции и признать параллельность развития разных вариантов. Можно согласиться и с тем, что кое-какие новшества эрлиганского комплекса имели своими истоками шаньдунские культуры, чье влияние наложилось на культурные авуары Эрлитоу, в основном сложившегося на местной хэнаньской основе. Но при этом остаются в стороне вопросы, связанные с генезисом ряда культурных нововведений бронзового века (были ли они заимствованы откуда-либо или возникали в недрах хэнаньского и шаньдунского вариантов Луншаня двумя потоками, независимыми один от другого). Главное же — не приведено доказательств в пользу того, что Эрлитоу — именно Ся, а не что-либо еще. Ведь археология имеет дело только с материальной культурой, а о культуре Ся из письменных памятников неизвестно ровно ничего. Кроме того, типологически эрлитоуский комплекс очень близок эрлиганскому, о чем уже шла речь. Все это опять подводит нас к проблеме этнокультурной и исторической близости Ся и Шан [36], если вообще воспринимать данные о Ся всерьез.

Как же трактовать проблему Ся? Несколько лет назад я уже высказал предположение, что под этим наименованием могла в свое время восприниматься совокупность этнокультурного окружения Шан в бассейне Хуанхэ [20, с. 262—263], т. е. вся ближняя к аньянским иньцам периферия. В свете новых данных приведенную точку зрения можно уточнить в том смысле, что этнокультурная среда бассейна Хуанхэ и до появления шанцев в районе Аньяна могла быть не просто аморфной совокупностью разнородных этносов и культур, но чем-то более развитым и сложившимся. В частности, вполне возможно, что Ся — как о том в несколько ином контексте писал Г. Крил [115, с. 130] — было сводным наименованием всего китайского, точнее — протокитайского, т. е. того этнокультурного субстрата, который затем влился в иньско-чжоуский комплекс, составив его основу. Соответственно не исключено, что эрлитоуский комплекс был поселением одного из ранних политических образований, совокупность которых составляла Ся.

Но в таком случае, как легко понять, практически снимается разница между Ся и Шан. Шанцы могли быть частью Ся. Впрочем, это никак не исключает того, что они могли бороться с другими родственными им частями той же этнокультурной общности (воевать с Ся) и что в ходе именно такого рода междоусобных конфликтов, столь типичных в условиях параллельного вызревания полуавтономных ранних политических структур типа чифдом, шанцы возвысились над всеми остальными. Именно эта картина и могла впоследствии найти отражение в традиции в той форме, в какой дошли до нас предания о Ся и конфликте между Ся и Шан.

Независимо от того, как будет окончательно решена проблема Ся, современное состояние археологии бронзового века в Китае позволяет поставить вопрос и об этапах (фазах) эволюции собственно Шан-Инь. Если оставить в стороне хронологически неясный эрлитоуский комплекс (Эрлитоу-III), который стадиально, и типологически является уникальным, единственным в своем роде (и который именно поэтому и отождествляют с Ся), то период существования дочжоуских памятников бронзового века в Китае окажется весьма кратким (XIV—XI вв. до н. э.). Обычно его делят на две фазы — чжэнчжоускую (XIV—XIII вв.) и аньянскую (XIII—XI вв., а по некоторым оценкам — даже XII—XI вв. до н. э. [177, с. 13]). Разница во времени столь незначительна, что в качестве критерия для членения на фазы обычно используется типология изделий (прежде всего бронзы), стадиальная их последовательность. Не пытаясь ставить под сомнение саму эту типологию, разработанную в свое время М. Лером [200] и лежащую в основе критериев для периодизации в современных исследованиях, я хотел бы вместе с тем заметить, что разбивка стоянок на раннюю и позднюю фазу с учетом только упомянутых критериев не бесспорна. Во-первых, в периферийных центрах темпы эволюции могли отставать, в результате чего более ранние стили и типы продолжали бытовать тогда, когда в столице мода давно сменилась. Во-вторых, влияние местных культурных традиций, наиболее отчетливо зафиксированное на юге, в районе Янцзы [169, с. 75], могло вообще заметно изменять общую закономерность типологическо-стадиального ряда.