Проблема с миром - [7]

– Вот тут ты чертовски прав, – пробормотала Савин, прикрываясь веером, чтобы взять понюшку жемчужной пыли.

Просто чтобы хоть ненадолго вылезти из болота. Добавить капельку ветра в свои паруса.

– Война на Севере! Постоянные столкновения со Стирией. И смерть его августейшего величества короля Джезаля Первого… А ведь он был так молод! Слишком молод! – Голос Карнсбика слегка сорвался. – Великая семья нашей нации потеряла своего великого отца!

Савин вздрогнула при звуке этого слова. Она и сама была вынуждена легонько прикоснуться кончиком мизинца к уголку глаза – хотя, без сомнения, плакать она могла лишь о собственных проблемах, а совсем не об отце, которого почти не знала и к которому, несомненно, не питала уважения. В конечном счете все мы плачем лишь о самих себе.

– И затем эти ужасные события в Вальбеке!

По театру прокатилась волна сочувственного ропота, рябь покачиваемых голов.

– Погибшие капиталовложения… Потерянные коллеги… Фабрики, которые повергали в изумление весь мир, лежат в руинах! – Карнсбик нанес удар по своему пюпитру. – Однако уже сейчас новая промышленность восстает из пепла! На развалинах бывших трущоб возникают современные дома! Строятся новые фабрики, еще больше прежних, с более эффективными механизмами, более дисциплинированными рабочими!

Савин постаралась изгнать из памяти образ детей, работавших на ее фабрике в Вальбеке до того, как она была разрушена. Двухъярусные койки, втиснутые между станками. Удушающая жара. Оглушительный грохот. Всепроникающая пыль… Зато какая потрясающая дисциплина, какая ужасная эффективность!

– Люди лишились уверенности в завтрашнем дне, – продолжал сокрушаться Карнсбик. – На рынках царит паника. Но именно из хаоса могут возникнуть новые возможности!

Он нанес пюпитру еще один удар.

– И они обязательно возникнут, эти возможности! Его августейшее величество король Орсо ведет нас в новую эру! Прогресс не может остановиться! Мы не позволим ему остановиться! Ради всеобщего благополучия мы, наше Солярное общество, будем неустанно бороться, чтобы вытащить Союз из гробницы невежества к залитым солнцем вершинам просвещения!

На этот раз аплодисменты были громкими и продолжительными. Несколько человек из публики даже поднялись с мест.

– Слушайте! Слушайте! – проблеял кто-то.

– Прогресс! – выкрикнул другой.

– Не хуже любой вдохновенной проповеди в Великом храме Шаффы, – пробормотала Зури.

– Если бы я его не знала, я бы сказала, что Карнсбик и сам принял что-нибудь подбадривающее, – заметила Савин.

И, вновь нырнув под прикрытие веера, она взяла еще одну понюшку. Всего лишь одну, чтобы подготовиться к грядущему сражению.

В фойе, под огромными канделябрами, уже кипела битва. Впрочем, нынешние бойцы были не столь многочисленны, как на предыдущих заседаниях. Менее жизнерадостны. Более озлоблены. Псы были более голодными и грызлись из-за менее аппетитных объедков.

Давка напомнила ей толпу в Вальбеке, собиравшуюся, когда ломатели приносили в трущобы еду. Эти люди были одеты в шелка, а не в тряпье, от них пахло духами, а не застарелым потом, они трепетали перед угрозой разорения, а не физической расправы, но толкотня и голодный блеск в глазах были практически теми же самыми. Было время, когда Савин чувствовала себя посреди этой кипящей деятельности так же комфортно, как пчелиная матка в собственном улье. Теперь же все ее тело было покрыто холодными мурашками паники. Она с трудом подавила побуждение растолкать людей локтями и, визжа, ринуться к двери.

«Спокойно! – приказала она себе, пытаясь расслабить плечи, чтобы ее руки перестали дрожать, но тут же потеряв терпение и вновь сжимая все мышцы. – Спокойно, спокойно, спокойно!»

Она выдавила на лицо улыбку, щелчком распахнула веер и заставила себя шагнуть в гущу толпы, с верной Зури, следующей по пятам. В ее сторону начали обращаться взгляды. Выражения лиц были более жесткими, чем когда-то: оценка на месте былого восхищения, насмешка вместо зависти. Прежде они бы сгрудились вокруг нее, словно свиньи на ферме вокруг общей кормушки. Сейчас самые лакомые кусочки водились в другом месте. Савин едва смогла разглядеть Селесту дан Хайген сквозь рой соперников, жаждавших ее внимания. Ей удалось увидеть лишь проблеск этого кричащего рыжего парика, услышать лишь обрывок этого кошмарного, наглого, деланого смеха, который другие дамы уже начинали копировать.

– Клянусь Судьбами, как же я презираю эту женщину, – пробормотала Савин.

– Для нее это наивысший комплимент с вашей стороны, – отозвалась Зури, бросив на хозяйку предупреждающий взгляд от своей записной книжки. – Невозможно презирать что-либо, не признав тем самым его важность.

Как всегда, она была права. Селесту ждал успех за успехом с тех пор, как она поддержала проект Каспара дан Арингорма – проект, который Савин так подчеркнуто отвергла. Ее собственные интересы в инглийских рудниках сильно пострадали после того, как Арингорм принялся устанавливать по всей провинции свои новые насосы.

И это была далеко не единственная из ее последних инвестиционных неудач. Прежде она умела заставить дело процветать, просто раздав несколько улыбок. Теперь же каждое яблоко, от которого она пыталась откусить, оказывалось гнилым. Нет, конечно же, одиночество ей пока не грозило – но теперь ее веер все чаще использовался, чтобы призывать к себе поклонников, нежели чтобы отгонять их.