Проблема идеального. Субъективная реальность - [18]

Э. В. Ильенков подчеркивал сугубо объективное отношение «представленности» одного товара другим, исключая человеческий аспект этого отношения. К. Маркс же берет это отношение в единстве его объективных и субъективных составляющих. В приведенном высказывании К. Маркса термин «представление» означает «человеческое представление». «Идеальное» связывается здесь именно с «человеческим представлением», а не с «представленностью» одного товара другим, хотя «идеальное» и выступает как отображение в сознании такой «представленности». И это становится очевидным из дальнейшего рассуждения К. Маркса, которое, к сожалению, не приводилось Э. В. Ильенковым.

К. Маркс четко фиксирует не только отношение товаров друг к другу, но и отношение стоимости товара и ее отображения в голове товаровладельцев; стоимость товара, заключенная в самих вещах, «выражается в их равенстве с золотом, в их отношении к золоту, в отношении, которое, так сказать, существует лишь в их голове. Хранителю товаров приходится поэтому одолжить им свой язык или навесить на них бумажные ярлыки... Так как выражение товарных стоимостей в золоте носит идеальный характер, то для этой операции может быть применимо также лишь мысленно представляемое, или идеальное, золото. Каждый товаровладелец знает, что он еще далеко не превратил свои товары в настоящее золото, если придал их стоимости форму цены, ши мысленно представляемого золота, и что ему не нужно ни крупицы реального золота для того, чтобы выразить в золоте товарные стоимости на целые миллионы. Следовательно, свою функцию меры стоимостей деньги выполняют лишь как мысленно представляемые, ши идеальные, деньги. Это обстоятельство породило самые нелепые теории денег» (курсив наш. — Д.Д.) [ 1 ,т. 23, с. 105—106].

Как видим, К. Маркс совершенно однозначно связывает идеальное лишь с «мыслимо представляемым» и отличает его от материального как существующего объективно реально. Термин «идеальное» употребляется им всюду не «в том его формальном значении, которое придал этому термину Гегель», а именно в том его значении, «популярном», по выражению Э. В. Ильенкова, в каком он фигурирует в примере Канта о мыслимых и реальных талерах (см. [91, с. 137]). То же мы видим и в «Экономических рукописях 1857—1858 гг.». В главе о деньгах К. Маркс пишет: «Цена есть свойство товара, определение, в котором он мысленно представляется как деньги. Он уже не непосредственная, а отраженная определенность товара. Наряду с реальными деньгами товар существует теперь как идеально положенные деньги» [2, с. 157]. Все это позволяет решительно возразить против того, что К. Маркс якобы считал идеальное существующим «вне головы человека, в вещах, то есть в самих товарах».

К. Маркс дал непреходящие по своему методологическому значению образцы критики тех проводимых в «гегелевской традиции» взглядов, для которых было характерно смешение идеального и материального, абстракций с объективной действительностью. Укажем хотя бы на критику К. Марксом Ф. Лассаля в связи с его комментариями слов Гераклита: так золото превращается во все вещи, а все вещи в золото. К. Маркс пишет: «Золото, говорит Лассаль, здесь — деньги (это верно), а деньги — это стоимость. Итак, идеальное — всеобщее, единое (стоимость), а вещи — реальное, особенное, множественное. Это поразительное рассуждение он использует для того, чтобы в длинном примечании указать на серьезность своих открытий в науке политической экономии. Тут что ни слово, то промах, но преподнесено все с удивительной претенциозностью. По одному этому примечанию я вижу, что в своем втором великом творении парень намерен изложить политическую экономию по-гегелевски» [1, т. 29, с. 223—224].

Трактовка Э. В. Ильенковым категории идеального весьма популярна среди некоторых философов и психологов. Близкие к его взглядам высказывания встречаются, например, у

А. Н. Леонтьева, когда он говорит о выделении «идеальной стороны объектов», под которой имеется в виду опредмечен-ное содержание человеческой деятельности (см. [128, с. 30]). Отсюда установка на примат результата деятельности над ее процессом и неправомерное, на наш взгляд, убеждение, что «осуществленная деятельность богаче, истиннее, чем предваряющее ее сознание» [128, с. 129].

В. В. Давыдов интерпретирует опредмечивание образа «как его переход в объективно идеальное свойство предмета» [62, с. 40]. Но тогда возникает вопрос: чем отличается «идеальное свойство предмета» от его материальных свойств? Тем, что оно является не естественно-природным, а обусловленным человеческой деятельностью? Получается, что, например, стреловидность крыльев самолета — это его идеальное свойство, ибо оно есть результат опредмечивания идей конструктора. Состав металла, из которого сделаны крылья, тоже является идеальным свойством, так как использованный в данном случае сплав был заранее спроектирован и рассчитан. Получается, что все основные свойства самолета идеальны, материальных свойств у него нет (за исключением свойств атомов, из которых состоят детали и части самолета).

Вряд ли нужно доказывать несостоятельность такого рода деления свойств социального предмета посредством терминов «материальное» и «идеальное». Ведь всякое материальное свойство предмета есть его объективное, реальное свойство. В чем же тогда заключаются его идеальные свойства? Если речь вдет о «готовом» социальном предмете самом по себе, вне процесса его распредмечивания, отображения в голове человека, то использование категории идеального для выражения его свойств оказывается неправомерным.