Про жизнь и про любовь - [45]

— Кажется, тебя никто не оскорблял, цыпа?

Она почувствовала, что сказать больше ничего не может. Что сейчас разрыдается и убежит. Шагнула к двери, но Верт поймал ее за руку и раньше, чем она успела отреагировать и освободиться от захвата, закрутил кисть за спину.

— Ну-ка извинись сначала, - потребовал он.

Скеро снисходительно смотрела на нее своими красивыми зелеными глазами. И молчала. Ивик тоже не говорила ничего. Она так и решила, что не будет ничего говорить - и все тут. Ну может, дадут в глаз, подумаешь… хотя этого она боялась на самом деле. Но и сказать сейчас "извини" было бы полной потерей лица.

В чем она виновата? Разве она начала эти разборки? Тупые, непонятные обвинения явно с целью просто ее довести и потешиться всей компанией? Привычное дело…

— Я жду, - напомнил Верт.

— Если бы я была виновата, я бы извинилась, - сказала Ивик.

— А по роже не хочешь? - поинтересовалась Скеро. У Ивик потемнело в глазах. Пнуть Верта в голень… Но ведь все равно скрутят, будет драка, виноваты будут все, всех посадят. Внезапно захват исчез. Ивик встряхнула освобожденной рукой. Прямо на них шла куратор сена, Меро иль Лав.

— Скеро, надо срочно решить с участием в Дне Памяти…

Ивик выпустили. О ней забыли. Компания Скеро пошла во главе с куратором по коридору, громко обсуждая День Памяти. Меро ничего не заметила. Или сделала вид, что не заметила. Ну и ладно. Ивик оперлась ладонями о подоконник. Хотелось вскочить и посидеть немного, но сидеть на подоконниках нельзя. Ивик ощущала странную слабость в ногах. Ей было плохо, просто физически плохо. Весело галдящая компания удалялась по коридору. Вот они - сен. Они - все вместе, дружная, веселая компания. Квиссаны, будущие защитники Дейтроса. Им здесь хорошо, они здесь - на своем месте. А она…

Да, с их точки зрения, она - никчемность. Вообще никто. Дело даже не в том, что она отстает в физической и боевой подготовке. Дело в том, что и правда - с ней никто не хочет общаться. Скеро как всегда бьет точно в цель, угадывает слабое место. Даже Ашен… Ашен - нормальный человек, в отличие от них с Даной. И она уже ведь практически не дружит с ними. Ей не до того. Да, у Ашен любовь, но все равно - причиной может быть и то, что она просто разочаровалась в Ивик, увидела, какая Ивик ненормальная.

А Дана, может быть, и правда, всего лишь жалеет…

Хотя нет. Дана - нет. Просто Дана - тоже не такая, как они все. Она могла бы стать такой, но ей не дали. У нее убили отца. Теперь Дана все понимает. Все - точно так же, как Ивик.

Это по дейтрийским меркам все они - и Скеро, и ее компания, и Ашен - нормальные и правильные. Будущие солдаты. Из них даже не надо делать уродов и фанатиков, они уже такие и есть. Господи, какой же она была дурой, что радовалась попаданию в этот гадюшник!

На чердак, решила Ивик. И даже сумку можно потом занести. Сейчас, пока немного времени есть - на чердак.

На чердаке тренты - пыль и полутьма. Они здесь ничего не трогали, не меняли - чтобы ни у кого не возникло подозрений. Впрочем, Дана с Ивик и не обращали особого внимания на пыль и беспорядок, снующих пауков, наваленные доски и мусор в углу. Ашен все пыталась устроить здесь "уютный уголок" - раньше, но Ашен с начала этого года не бывала на чердаке.

Подумав об этом, Ивик ощутила горький комок в горле. Конечно, этого следовало ожидать. Кто родители Ашен? Те же самые дейтрийские фанатики. Еще и знаменитые гэйны. И Ашен их обожает. Она же не относится к своим родителям так, как Ивик - Ивик вообще все равно, что родители думают. Лишь бы ее оставляли в покое.

И все равно жалко. Была подруга - и нет ее. Это даже предательством не назовешь, ведь Ашен ничего такого не делала, просто отошла и не общается с ними. Она и со всеми остальными не общается, никого, кроме своего Рейна, не видит. Лучше уж никогда не выходить замуж, с ожесточением подумала Ивик, если из-за этого надо бросать всех друзей, все, что тебе было дорого.

Согнувшись, она напряженно потянула на себя одну из досок, сваленных в беспорядке под окном. Под доской обнаружился непрозрачный пакет - их с Даной тайник. Ивик выдернула его из-под досок и с облегчением отпустила груз. Села на доски сверху, устроилась поудобнее.

В пакете были спрятаны тайные вещи. Если про это узнает кто-нибудь из начальства - скорее всего, их отправят в Верс. Это страшно. Но и жить так как раньше, зная теперь уже обо всем - Ивик не могла.

Там был каталог фирмы "Источник", привезенный Даной с каникул. И "Письмо незнакомого брата", это уже точно запрещенная вещь.

Еще в пакете лежал маленький альбом с фотографиями - Дана и ее отец. Дана в детстве, маленькая, с темными кудряшками, большеглазая. Ее отец, казненный в Версе по обвинению в ереси. Вот он в облачении диакона, возле какой-то церкви. В гражданской одежде, только с белой лентой, символизирующей духовное звание, с Даной на руках. В группе семинаристов. А вот он, помоложе, в парадной форме гэйна. Он же с маленькой большеглазой женщиной - матерью Даны. Ивик любила рассматривать эти фотографии - и даже лучше, если без Даны. Этот веселый хойта, с блестящими серыми глазами - принадлежал Дане, был ее отцом, Дана была к нему близка. Он любил ее. Ивик вот никто не любил - так. У нее и таких фоток не было и быть не могло, потому что никогда никто не смотрел на нее таким взглядом.