Про все - [28]
Два человека, белая женщина и черный мужчина, оказали на меня наибольшее влияние и помогли переварить поток впечатлений, обрушившийся на меня в мой первый приезд в Америку.
Кэй Фаннинг, в то время главный редактор "Монитор", разрушила советский стереотип о возможностях женщины. Я никогда не встречала женщину, занимающую столь высокий пост. Во всех ведущих советских газетах и журналах главными редакторами, их первыми и вторыми замами были мужчины (за исключением женских изданий, вроде "Работницы" и "Крестьянки"). Редкая женщина могла высоко подняться по служебной лестнице. Кроме Фурцевой, я ни о ком и не слышала.
Поразила меня Кэй и своими манерами. Никогда не кричала, никого не называла недоумком или ленивой тупицей (обычное дело для советского начальника), спрашивала подчиненных о детях, проведенных отпусках, здоровье родителей. Таких начальников видеть мне не доводилось.
Еще больше я удивилась, когда она пригласила меня на обед. В "Московских новостях" такого просто не могло быть. Там профессиональную и личную жизни разделяла неприступная стена. Я не могла поверить, что мой босс, пусть и временный, будет для меня готовить.
Готовил, правда, муж Кэй, Мо. Ушедший на пенсию инженер, он определенно гордился успехами жены. Сидя за обеденным столом, я узнала историю ее жизненного пути. Начинала она на Аляске, в маленькой городской газете, а затем, поднимаясь все выше и выше, заняла пост главного редактора одного из самых влиятельных изданий США, одновременно воспитывая детей, поскольку с первым мужем она развелась.
Главный редактор "Московских новостей" привил мне вкус к репортерским расследованиям. Благодаря Кэй я поняла, на что способна женщина, сочетающая в себе женственность и профессионализм. Меня заразил вирус американского феминизма. И по возвращении в Москву он доставил мне немало проблем, так как у нас тогда слово "феминистка" все еще считалось ругательным.
Со многими американцами я встретилась лишь потому, что работала в "Монитор". Во время праймериз 1988 года все кандидаты выступали перед редколлегией газеты. Меня приглашали на эти встречи. Генерал Александр Хейг, кандидат от республиканцев, произнес антисоветскую речь, выдержанную в риторике "холодной войны". Главный посыл состоял в следующем: Америка не должна доверять Горбачеву (Берлинская стена еще не рухнула), а контроль над стратегическими вооружениями даст односторонние преимущества Советскому Союзу.
- Между прочим, сэр, здесь находится советская журналистка, работающая в нашей газете по программе обмена, - сказал кто-то из присутствующих.
Услышав эти слова, генерал сразу сбавил напор.
- Разумеется, мы должны работать вместе, - сказал он мне при знакомстве. Будущее находится в руках наших стран.
Нас тут же сфотографировали. Впервые в жизни я увидела, как ведет себя политик, участвующий в предвыборной борьбе (до первых свободных выборов в Советском Союзе оставалось еще несколько лет).
Политик не имеет права вызывать неприятие у любого члена его аудитории, даже если речь идет о гражданине другой страны. Если бы я не слышала первого выступления Гейга, то подумала бы, что он - лучший друг Советского Союза.
Были у меня впечатления и другого рода. Заключенный написал мне письмо, прочитав статью обо мне. Я ответила и решила посетить его в тюрьме. Меня удивил тот факт, что заключенные американских тюрем могли переписываться с кем угодно. В то время программа "20/20" готовила передачу о моей семье и продюсер предложил заснять эту встречу и включить в передачу.
В назначенный день к нам вышел ухоженный, прекрасно одетый мужчина. Он обнял меня и сказал:
- Елена Ханга, в моем лице вас приветствуют все заключенные. Добро пожаловать в нашу тюрьму. Надеюсь, вы задержитесь у нас подольше.
Телевизионщикам из "Эй-би-си" такой ход событий не понравился. Они полагали, что объятье - это перебор.
Услышав это, заключенный с достоинством ответил оператору:
- Вы в моем доме. Пожалуйста, соблюдайте приличия.
За "хозяином дома" числилось немало серьезных преступлений. Мать родила его в тринадцать лет, отца убили в уличной разборке. Он стал преступником и оставался им, пока не понял, что может кончить так же, как отец, если радикально не изменит свою жизнь. Он решил воспользоваться тюремной учебной программой, позволяющей получить диплом колледжа. Даже выучил француз-ский.
Во время работы в "Монитор" я постоянно (слишком остро, как полагали американцы) ощущала себя представителем моей газеты и моей страны. Гласность делала только первые шаги, и "Московские новости" находились под неусыпным контролем тех сил, которые хотели бы повернуть время вспять. Вот я и боялась, что мое неосторожное слово о советской политике могло дать повод для критики моей газеты и привести к свертыванию программы обменов. Как только американские журналисты узнавали, что среди них присутствует их черная русская коллега, я незамедлительно становилась центром внимания. Всем хотелось взять у меня интервью, но я всегда ставила одно условие: никаких вопросов о моем мнении по внутриполитическим проблемам, таким, как борьба между реформаторами и консерваторами.
Модельное агентство – дело не только прибыльное, но и непредсказуемое. В этом пришлось убедиться Жене Линдерману, скандально известному тем, что на светских показах, VIP-вечеринках и банкетах он сводил... то есть знакомил красавиц-моделей с политиками и олигархами. И вот прекрасный бизнес нарушен необъяснимыми покушениями на «девочек»... В это же время международная преступная группа похищает из России девушку с уникальными способностями. Кто она, как связана с Линдерманом, где ее искать? Главному герою мистического детектива «Третье пророчество» предстоит не только выяснить это, но и столкнуться с самой большой тайной двадцатого века – третьим пророчеством Фатимской Девы, содержание которого долго скрывалось от человечества.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.