Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения - [39]

Я это рассказал к тому, что все навыки общения с природой прививаются с детства. Это как учить водить автомобиль или стрелять. Быстрее и легче этому научиться, начав с самого раннего детства.

Вот такие лодки используют жители Верхней Печоры и Илыча. Сейчас, я думаю, настало время их второго рождения. И вот почему. Бензин стал дорог. Подвесной мотор, даже экономный «Ветерок-8», прожорлив. Чтобы проехать на «Вихре-25» до соседнего поселка, а иногда это не меньше 50 км, надо сжечь бачок бензина (20 литров). Сами считайте, сколько это стоит. Да ещё столько же на обратную дорогу. А если загрузить дюралевую лодку, как деревянную, то мотор «съест» в два раза больше. Деревянная же лодка и больше возьмёт груза, и пройдёт там, где дюральке не пролезть, и горючки на ней потратишь меньше, иногда заменяя мотор шестом или веслом.

Мастера, которые могут строить по-настоящему хорошие лодки, постепенно уходят из жизни. Секреты их мастерства – вместе с ними. Если же постараться нашим изготовителям-заводчанам сделать на своих предприятиях подобные лодки из современных материалов (пластик, стеклоткань, лёгкие металлы), сбыт их даже при нашей сегодняшней бедности будет обеспечен. Надо только захотеть.

Как бы хороша ни была деревянная лодка, как бы тщательно за ней ни ухаживали, «живёт» она всего около десяти лет. Лодки, сделанные по новейшим технологиям, но по старинным лекалам, я уверен, пришлись бы по душе многим рыбакам и охотникам не только на Печоре и Илыче, но и во многих местах России, где много ещё глухих углов и где реки по характеру похожи на Печору и Илыч. Лёгкий речной транспорт необходим везде, где есть река и живут люди, а регулярного сообщения нет.

Как выгнать смолу (рассказ-приложение)

Деревянные лодки раньше почти повсеместно было принято смолить. Но не той смолой-живицей, которую собирают вздымщики в леспромхозах, и не той, которую можно наковырять в трещинах коры елей и сосен (тоже ведь живица). Смолят лодки смолой, которая получается в результате сухой перегонки смолистых сосновых пней.

Нынче просмолка лодок не в моде. Чтоб «красивше» было, красят масляной краской, словно она может защитить дерево от намокания. Мало того, что обшивка лодки всё равно намокнет, под слоем краски она сохнуть не будет, а потому быстрее загниёт и выйдет из строя,

Не то просмоленная насухую и проконопаченная смоляной конопаткой! Такая лодка служит долго, особенно если её после ледостава вытащить под навес, а весной, перед спуском на воду, снова тщательно просмолить. На Печоре, где я прожил долго, летом без лодки никуда. От ледохода до ледостава она «не вылезает» из воды.

В годы, когда я там жил, работая в заповеднике, смолу гнали лесники в соседней (50 км вверх по Печоре) деревне Волоснице и привозили в наш посёлок Якшу. Однажды к сроку привезти не успели, потому что рано растеплело и санная дорога рухнула, одним словом, мы остались без смолы. А лодки-то готовить надо. Ледоход на носу, а с ним и открытие весенней охоты. Остаться без транспорта в такую пору, смерти, как говорится, подобно.

– Ничего, – сказал мне мой сосед Юрий Иванович Лызлов, главный механик заповедника. – Что-нибудь придумаем. Не боги горшки обжигают. Сами смолы нагоним.

Сказано – сделано. Сперва мы пошли за посёлок и на окраине бывшего аэродрома накорчевали старых сосновых пней, нарубили, накололи их на поленья помельче и свалили в рыхлую кучу, чтобы смольё солнышком подсушило да весенним ветерком пообдуло. Затем в днище старой двухсотлитровой бочки из-под бензина Юра вырезал электросваркой отверстие примерно в половину дна. Это для того, чтобы в бочку можно было загружать смольё. После этого в заливочное отверстие, куда пробка ввинчивается, была вварена двухдюймовая труба длиной метра два-два с половиной.

– Хорошо бы подлиннее метра на полтора, – сказал Юра.

Однако такой мы не нашли. Тот конец, который мы приварили к бочке, был изогнут.

– Ну вот, – довольно улыбнулся Юра, – теперь не сомневайся, смолы нагоним, сколь хошь.

А я и не сомневался, поскольку знал, что если Юрий Иванович за что-нибудь взялся, дело это он обязательно доведёт до конца. Мы запрягли коня в сани и отвезли бочку с трубой за посёлок к заготовленному смолью. На следующий день заработала наша смолокурка.

Смолокурка.

Первым делом мы нагребли из песка и земли возвышение, холмик, и на него водрузили бочку кверху отверстием для загрузки смолья. Труба, что отходила снизу от бочки, была поставлена горизонтально, но с небольшим уклоном, чтобы смола могла стекать наружу. Под трубу мы нагребли насыпь так, что она проходила словно в корыте, а под её отверстие поставили казан, чугунный котёл.

– Ну, загружаем смольё, – скомандовал Юра, и мы стали запихивать в бочку поколотые на полешки смолёвые пеньки. Набили ими бочку под завязку. Отверстие сверху закрыли приготовленным металлическим листом, завалили мокрой глиной и замазали все щели.

– Теперь хороший костёр нужен, – распорядился Юра.

Мы натаскали сушняка, остатки смолья также уложили вокруг бочки. Особенно старались наши сыновья-третьеклассники – Юрин Игорь и мой Артём. И вот к их радости костёр запылал. До чего же мальчишки любят костры! Да и мы, взрослые, впрочем, любим живой огонь не меньше их.