Про Стёпу - [8]

— Ну а как тебя раскусили?

— Деньги эти оказались чужие. Мама должна была на них купить подарок своей начальнице. Они всем отделом собирали… Если бы я был умнее, и не строил из себя предсказателя Нострадамуса, возможно, что пропажу бы и не заметили. Подумали, что сами ошиблись. Но моё подозрительное поведение сразу поместило меня в разряд подозреваемых. Пяти минут дознания хватило, и я раскололся.

— И что тебе было?

— Долгая беседа о воровстве, лжи, совести и чести. Потом «угол» вместо мультиков — был как раз выходной…

— И как ты это перенёс?

— Я был виноват, наказание было справедливым, поэтому перенёс довольно легко. К тому же, я все мультики знал почти наизусть. Когда они начались, со всех сторон до меня долетали звуки из чужих телевизоров. Звуки были знакомые, и я понял, что мультики старые и потерял я не очень много…

— И ты больше так не делал?

— Нет, конечно. Я запомнил этот случай на всю жизнь…

— Из-за мультиков?

— Нет. Папа очень хорошо мне объяснил, что обманывать плохо. Что, обманывая других, мы теряем гораздо больше, чем приобретаем. Ведь наша репутация — то, что о нас думают остальные стОит несоизмеримо больше, чем те сомнительные выгоды, которые даёт нам обман. Соврав, даже один раз, мы надолго, если не навсегда прощаемся с репутацией честного и приобретаем репутацию обманщика. Хуже этого может быть только репутация вора. Ведь воровство и обман всегда рядом. Обманщик, по сути, тоже вор. Но он ворует абстрактные вещи — идеи, мысли, обстоятельства. А вор идёт дальше и ворует материальные вещи. Жить с клеймом вора или лжеца — это настоящая каторга. Это невыносимый груз для тех, кто слышит голос совести. А тем, кто этого голоса не слышит или не хочет слышать, можно только посочувствовать. Их судьба незавидна. Ведь совесть — это наш путеводитель по миру. Лишая себя совести мы теряем ориентацию в пространстве и блуждаем, не ведая, что творим. Лучше лишиться руки или ноги, чем совести…

Я плакал и обещал больше никогда так не делать… Так вот… Но мультики тоже были очень хорошим стимулом для нас. Нам хватало одной только угрозы остаться без мультиков, чтобы мы были самыми послушными детьми на свете. Некоторые родители даже злоупотребляли этим рычагом. В нашем доме жил Вася. Его было очень трудно загнать домой — кушать. Родители что только не придумывали, чтобы заманить его. Помню, сидим мы всем двором в песочнице и строим крепость. Песочница у нас была — будь здоров… Строим, значит, крепость и тут в окно высовывается Васина мама и кричит на весь двор: «Вася, домой!». Вася ноль внимания. Потом на балкон выходит Васин папа в полосатых пижамных штанах и оглашает двор суровым: «Василий, сейчас же домой!». Результат тот же. А нам уже интересно — чья возьмёт? И тут вдруг в окне появляется Васина бабушка и кричит ласковым голосом: «Василёк, мультики!»

Весь двор срывается с места и устремляется по своим подъездам. Все, кроме Васи. Никаких мультиков и в помине не было. Это оказалась военная хитрость Васиной бабушки — тоже, впрочем, безуспешная. Вася был стреляный воробей, и на такую мякину его было не провести. Не то, что мы… Мы все были поражены этим коварством. Я полчаса переключал телевизор с одного канала на другой, пытаясь найти эти мультики. И, хоть каналов у нас было всего три, но переключались они с трудом. Ручка переключателя сломалась, и переключать приходилось плоскогубцами. Так что можешь себе представить, как я любил эти мультики…

— Так всё детство и мучался? А когда же появились домашние кинотеатры?

— Совсем недавно… Сначала появились видеомагнитофоны.

— А что это такое?

— О… это был… предел мечтаний… Такой большой ящик, куда вставлялась большая видеокассета с каким-нибудь фильмом…

— А у тебя такой был?

— Нет, что ты… Это было целое состояние. Он стоил почти как машина… или квартира. Мы с друзьями ходили смотреть «видик» в видеосалон.

— А что это за видеосалон?

— Такая небольшая комната, где стоял телевизор, «видик» и куча стульев — насколько хватало места. Набивалось нас туда штук тридцать. Духота была страшная — кондиционеров тогда тоже не было…

— А что вы смотрели? Мультики?

— Сначала показывали мультики — «Том и Джерри», а потом, когда зал заполнялся, показывали фильмы.

— А какие?

— В основном ужастики или боевики.

— А что это такое?

— Ужастики — фильмы ужасов. Про разных монстров или живых мертвецов…

— Страшные?

— Тогда было страшно, а сейчас… наверное, было бы смешно.

— А самый первый был какой?

— Сейчас… дай подумать… кажется «Тлярь»…

— Какая ещё тлярь? — прыснул от смеха Стёпа.

— Да я уже толком и не помню… Ползала там какая-то нечисть… всех жрала, чавкала и брызгалась какой-то гадостью…

— А боевики — это что такое?

— Это стрелялки всякие… «Хищник» помню… там ещё этот… играл… как его… Негршварцер вроде…

— Шварценеггер, — напомнила мама.

— А… да, точно. Шварцнеггер…

— Интересное?

— Ну, так… Тоже про монстра. Охотился за черепами. Головы у всех отрывал и сушил на веточках…

— Кто, Шваркц… негр… ер?

— Нет, хищник этот… Инопланетянин… Приезжий он был… А Шварц его в конце уконтрапупил…

— А как ему это удалось?

— Не помню уже… из лука, что ли… Там ещё перевод был ужасный… Какой-то гнусавый переводчик «с дасборкоб»… Весь фильм так и говорил. Да, ещё там, в паузах, начинало всё шипеть — видно звук автоматически повышался… В общем — то ещё удовольствие… Потом ещё помню этот… Кокон-варвар… что ли?