Про красных и белых, или Посреди березовых рощ России - [4]
– Наш сын вырос здесь, но мы все равно остались чужие этой России, – вдруг сказал Дирк, словно в ответ на ее мысли и в утешение. – Все-таки наша родная земля – там. Все так и получается, что мы должны вернуться.
Они с Дирком поехали посмотреть и выставить на продажу усадьбу. Заросшая бурьяном, покосившийся забор. Ее несбывшаяся и забытая американская мечта. «Как у Обломовых в той книжке»[10], – вздохнула Энни. В вечернем свете солнца зеленела березовая роща. Яркая, сияющая, белоствольная. «Наш сын вырос здесь, но мы все равно остались чужие этой России», – вспомнила она, как сказал Дирк. И улыбнулась. Нет. Не чужие. Березовым рощам – не чужие.
М.Цветаева
IV
Не рассуждай, не хлопочи —
Безумство ищет – глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему – то будет…
Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу —
Чего желать? О чем тужить?
День пережит – и слава Богу!
Ф. И.Тютчев
– Не рассуждай, не хлопочи…
Как это напоминает знаменитое Златоустовское «слава Богу за все!»…
Свящ. В. Беседа[11].
Они помогали собраться и пришли проводить. Евгений и Настя. Сын и невестка. Гека, как звали его дома. Светлоголовый, спокойный. И такой обычный, когда был малышом – только глаз да глаз. Только успевай углядеть. Потом это был обычный подросток. Учился и всегда больше молчал. А потом стал взрослым, и настала обычная, скучная жизнь. Как казалось со стороны. Поступил на службу, ходил на работу. И домой. Молодец на загляденье, золотой, серьезный характер. «Только не женат и словно и не собирается жениться», – замечали соседки Энни. Энни молчала. Она знала: браки заключаются на небесах. Да и семья – не всегда счастье. Они были счастливы с Дирком. «Но пусть будет, как будет», – понимала Энн. Главное – чтобы у ее сына был православный характер. А судьбы – они судьбы. У каждого свои. Всё одно. «Воистину суета всяческая, житие же сень и соние…»[12].
И жизнь шла. Потихоньку и тихо. А потом, когда как-то Энни затеяла в доме уборку, и это была замечательная уборка наполеоновских масштабов, в дверь постучали и появился веселый и таинственный Евгений. С ним красивая, черноглазая девочка. Хрупкая и похожая на француженку. Следом прошли сваты.
Энни смыла мыльную пену с рук. Вытирала руки рушником и вспомнила: как же она забыла, что знает своего сына. Он всегда ставил в известность уже перед свершившимся фактом. Когда подал документы на поступление в свой Горный институт. Устроился на работу. Переехал жить в другой район поближе к месту службы. И вот она – невеста.
Они обвенчались. Красивая, замечательная пара. «Как Авраам… Исаак… Иаков… Возвеличися… И благословися… Ходяй в мире, и делаяй в правде заповеди Божия», – слушала Энни, как когда-то эти молитвы звучали и благословляли их с Дирком. И вот теперь – сына. И Настю. «И ты, невесто, возвеличися якоже Сарра, и возвеселися якоже Ревекка, и умножися якоже Рахиль. Веселящися о своем муже, хранящи пределы закона: зане тако благоволи Бог»…
«Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Авраама и Сарру. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Исаака и Ревекку. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Иакова и всех патриархов. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Иосифа и Асенефу. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Моисея и Сепфору. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Иоакима и Анну. Благослови их, Господи, Боже наш, как благословил Ты Захарию и Елисавету. Сохрани их, Господи, Боже наш, как сохранил Ты Ноя в ковчеге. Сохрани их, Господи, Боже наш, как сохранил Ты Иону во чреве кита. Сохрани их, Господи, Боже наш, как сохранил Ты святых трех отроков от огня, ниспослав им росу с небес. И да придет на них та радость, которую испытала блаженная Елена, когда обрела священный Крест. Вспомни их, Господи, Боже наш, как вспомнил Ты Еноха, Сима, Илию. Вспомни их, Господи, Боже наш, как вспомнил Ты сорок святых Твоих мучеников, ниспослав им с небес венцы. Вспомни, Господи, Боже наш, и воспитавших их родителей: ибо молитвы родителей утверждают основания домов. Вспомни, Господи, Боже наш, рабов Твоих, участников брачного торжества, собравшихся ради радости этой. Вспомни, Господи Боже наш, раба Твоего… и рабу Твою… и благослови их! Дай им плод чрева, прекрасных детей, единомыслие душевное и телесное. Возвысь их как кедры ливанские, как виноградную лозу ветвистую. Даруй им семя в колосе, чтобы, имея всякое довольство, изобиловали они всяким делом добрым и Тебе благоугодным. И да увидят сыновей у сыновей своих, как саженцы масличные вокруг трапезы их. И, благоугодив пред Тобою, да воссияют как светила на небесах, в Тебе, Господе нашем, Которому подобает слава, власть, честь и поклонение, ныне и всегда, и во веки веков»[13].
Тайна. Это была тайна. Таинство Венчания.
…Девочку назвали Петра, крестили Пелагея[14]. Мальчика – Павлом. Брат и сестра. Двойняшки. Дети подрастут. Павла отдадут в кадетский корпус. Пелагея закончит гимназию. Станет домашней учительницей. А незадолго до окончания Павлом уже юнкерского училища Евгений и Настя тоже уедут в Америку. Все снова повторилось. Теперь Дирк и Энни сами в возрасте, и на ранчо опять нужны помощники. «А дети, что поделать, все-таки взрослые», – решают родители. Увидятся потом. Приедут в гости. Как все равно ведь приезжают к бабушке и дедушке на каникулы. Настя все-таки уговорила поехать своих маму и отца. Павел будет военный, про него нет и разговора, но Петра отказывается ехать без Павла. «Я хочу, как Павел», – говорит она. Настя вздыхает и кивает. Наверное, дочь права. У нее и подружек-то никогда ведь и не было, у нее был друг и брат Павка. «Слава Богу за все», – знает Настя. «Слава Богу за все», – стоит она у окна. «Слава Богу за все», – словно звенит березовая роща.
У него серо-голубые глаза и его капитанские погоны. А еще она такая зеленая, эта бизонова трава. Старая, давняя, как мир, история, старые, давние, как мир, нравы и страсти. Ничего нового. Это просто всего лишь Америка середины XIX века. Всё как всегда. На Диком Западе – как на Диком Западе. Завтра всё пропадет задаром, ни за цент и ни за копейку. Но на этот раз всё решают не кольты, ножи и стрелы. Всё решают вечные ценности Православия. В высказываниях святых Отцов. Альтернативная история.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.