Скоро совсем почти песка того там не осталося.
И тут вдруг Лелена отмершая подбежала туда стремглав и успела ухватить в свою ладошку горсточку этого тлетворного песка.
— Ох, и холодный же он! — вскричала она мучительным голосом и к Бурше руку протянула, потребовав у него громко: Дай мне плётку Маргонину, Буривой, дай скорее!
Тот машинально нагайку свою ей отдал, а она по руке себе как вдруг ею перетянет! Вспыхнули чёрные песчинки в тот же миг ярчайшим пламенем и подлетели они на воздух облачком сверкающим. А потом это облако во что-то плотное внезапно соединилося, на камни затем медленно опустилося, и очутился вдруг у самых Лелиных ног… маленький серенький котёнок!
— Мяу! — пискнул он жалобно, — Мяу-мяу!
У Буривоя даже буркалы от этого оборота нежданного на лоб полезли. Ну, слова даже молвить он не мог, а лишь таращился, как идиот, на этого котёнка…
— Дадим ему последнюю возможность искупить своё зло, — улыбнувшись Бурше премило, Леля молвила, — Пускай душа его непутёвая в этом котике поживёт. Человеком быть пока ему рановато…
— Ну, что же, — пожал плечами Буривой, — значит, так тому и быть. Знать, судьба его так решила…
И тут вдруг он вспомнил:
— А где же брат мой, дорогой Гонивой?. Что там каркал Мардух про свою загадку? Мол, и стоит кто-то, и сидит в то же время?. Подожди-подожди — да это же стул тот чародейский, наверное! Он, он — больше некому! Стул ведь стоит, а скелет в нём сидит. И он вроде мёртв, а на самом деле жив! Ей-ей!
Тресь! Звук чего-то ломающегося и разрушающегося привлёк в этот миг их отвлёкшееся внимание.
— Смотри, Бурша, — воскликнула тревожно Лелена, — дворец-то как почернел! Того и гляди рухнет!
Кинул взор Буривой на изумрудные те палаты, а они и впрямь-то покосились изрядно и цвет свой прекрасный начисто потеряли. Были те стены роскошные изумрудными да зелёными, а сейчас они поделались чёрными такими, аж пречёрными. И трещины вдобавок зазмеились на них глубокие…
Приближалося явно мгновение, когда во прах грохнется сиё чудо-строение…
— Я сейчас! — крикнул Бурша отчаянно и стремглав бросился в покосившиеся врата. Внутри тоже уже всё рушилось: мебель шикарная падала и рассыпалась, а колонны полированные трескались и шатались…
Самодвижущаяся лестница, конечно же, не работала. Прыжками двухсаженными оленьими понёсся Буривой тогда наверх. Ага, вот наконец и та веранда треклятая! А вот и стул тот прозрачный со скелетом, внутри сидящим! Не помня себя, подбежал Буривой к заколдованному стулу и по сидению его с разбегу плетицей своей хлестанул. В то же самое мгновение прекратилося действие заклятия ужасного, и на месте стула прозрачного живёхонький Гонивой появился, будто бы на чём-то незримом сидящий. Без опоры своей колдовской оставшись, шмякнулся он тотчас на зад и на взмылённого Буршу недоумённым взором уставился.
— Что случилося, брат? — воскликнул он, ничего не соображая, — Что было со мною?. И где это вообще я?
А в это время грохот раздался в глубине здания. То начали палаты царские рушиться окончательно…
— Тикаем! — заорал Буривой, за руку Гоньку хватая, — Прыгай с балкона, братан! Да быстро же! Давай!
Подскочили они к балконному краю и соскочили, не телепаясь, на землю садовую, покрытую сплошь листвою чёрною. И едва лишь они кубарем по земле покатилися, как рухнул дворец с шумом великим, и на месте, где он только что высился, чёрные вихри, ревя, лишь взвилися.
— Фу-у! — выдохнул из себя Буривой с облегчением огромным, — успели мы таки, Гонька! Сделали всё же дело доброе!
А тут и Леля к ним бежит вместе с Шариком тявкающим, держа на руках котика своего пищащего.
То-то радости им было, что наконец-таки приключения их позакончились!
А спустя ещё какое-то время разрушился мир этот навный до последнего своего камешка, и очутилась наша троица боевая в прежнем заброшенном замке.
Никого-то он собою более не пугал, потому что обыкновенным каменным зданием теперь стал.
Возвратились они в свой дом, в град Аркону белокаменную, и зажили с тех пор дружно и счастливо. Буривой женился вскоре на красавице Лелене, да и Гонивой себе супружницу выбрал по нраву, и настали в их державе, как и в прежние славные времена, мир прочный да добрый лад.
