Про это - [3]

Шрифт
Интервал

Тоже туда ж!?
                          В телефоны бабахать!?
К своим пошел!
                            В моря ледовитые!

>Размедвеженье

Медведем,
                    когда он смертельно сердится,
на телефон
                     грудь
                                на врага тяну.
А сердце
глубже уходит в рогатину!
Течет.
            Ручьища красной меди.
Рычанье и кровь.
                                Лакай, темнота!
Не знаю,
                плачут ли,
                                  нет медведи,
но если плачут,
                           то именно так.
То именно так:
                          без сочувственной фальши
скулят,
             заливаясь ущельной длиной.
И именно так их медвежий Бальшин,
скуленьем разбужен, ворчит за стеной.
Вот так медведи именно могут:
недвижно,
                   задравши морду,
                                                  как те,
повыть,
              извыться
                               и лечь в берлогу,
царапая логово в двадцать когтей.
Сорвался лист.
                            Обвал.
                                         Беспокоит.
Винтовки-шишки
                             не грохнули б враз.
Ему лишь взмедведиться может такое
сквозь слезы и шерсть, бахромящую глаз.

>Протекающая комната

Кровать.
                Железки.
                                 Барахло одеяло.
Лежит в железках.
                                 Тихо.
                                           Вяло.
Трепет пришел.
                            Пошел по железкам.
Простынь постельная треплется плеском.
Вода лизнула холодом ногу.
Откуда вода?
                         Почему много?
Сам наплакал.
                         Плакса.
                                       Слякоть.
Неправда —
                       столько нельзя наплакать.
Чёртова ванна!
                            Вода за диваном.
Под столом,
                      за шкафом вода.
С дивана,
                  сдвинут воды задеваньем,
в окно проплыл чемодан.
Камин…
               Окурок…
                                Сам кинул.
Пойти потушить.
                             Петушится.
                                                 Страх.
Куда?
           К какому такому камину?
Верста.
              За верстою берег в кострах.
Размыло всё,
                         даже запах капустный
с кухни
             всегдашний,
                                   приторно сладкий.
Река.
          Вдали берега.
                                    Как пусто!
Как ветер воет вдогонку с Ладоги!
Река.
          Большая река.
                                    Холодина.
Рябит река.
                     Я в середине.
Белым медведем
                                взлез на льдину,
плыву на своей подушке-льдине.
Бегут берега,
                        за видом вид.
Подо мной подушки лед.
С Ладоги дует.
                          Вода бежит.
Летит подушка-плот.
Плыву.
             Лихорадюсь на льдине-подушке.
Одно ощущенье водой не вымыто:
я должен
                 не то под кроватные дужки,
не то
          под мостом проплыть под каким-то.
Были вот так же:
                              ветер да я.
Эта река!..
                   Не эта.
                                Иная.
Нет, не иная!
                        Было —
                                        стоял.
Было — блестело.
                                 Теперь вспоминаю.
Мысль растет.
                          Не справлюсь я с нею.
Назад!
             Вода не выпустит плот.
Видней и видней…
                                  Ясней и яснее…
Теперь неизбежно…
                                     Он будет!
                                                       Он вот!!!

>Человек из-за 7-ми лет

Волны устои стальные моют.
Недвижный,
                      страшный,
                                         упершись в бока
столицы,
                в отчаянье созданной мною,
стоит
           на своих стоэтажных быках.
Небо воздушными скрепами вышил.
Из вод феерией стали восстал.
Глаза подымаю выше,
                                        выше…
Вон!
         Вон —
                      опершись о перила моста́…
Прости, Нева!
                         Не прощает,
                                               гонит.
Сжалься!
                  Не сжалился бешеный бег.
Он!
       Он —
                  у небес в воспаленном фоне,
прикрученный мною, стоит человек.
Стоит.
            Разметал изросшие волосы.
Я уши лаплю.
                        Напрасные мнешь!
Я слышу
                мой,
                         мой собственный голос.
Мне лапы дырявит голоса нож.
Мой собственный голос —
                                               он молит,
                                                     он просится:
— Владимир!
                        Остановись!
                                               Не покинь!
Зачем ты тогда не позволил мне
                                                      броситься?
С размаху сердце разбить о быки?
Семь лет я стою.
                               Я смотрю в эти воды,
к перилам прикручен канатами строк.
Семь лет с меня глаз эти воды не сводят.
Когда ж,
                когда ж избавления срок?
Ты, может, к ихней примазался касте?
Целуешь?
                   Ешь?

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения (1916)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.