PRO ботанику - [42]
Он работал для «Таймс», «Хроники садоводов» и ряда других изданий. Потом стал писать и книги. Первые две книги посвящены французскому саду. Робинсон смог его изучить за несколько месяцев, проведенных в Париже, откуда освещал работу Всемирной выставки. «Собрание сведений о французских садах» и «Парки, бульвары и сады Парижа» очень хорошо продавались и были переведены на многие языки. Интересен взгляд Робинсона на французское садоводство: с одной стороны, он не принимал французский сад с его строгими геометрическими формами, с другой – восхищался французскими технологиями и методами ведения садоводства. Его собственные убеждения по поводу улучшения английских садов впервые представлены в его третьей книге – «Альпийские цветы для английского сада». Четвертая книга – «Дикий сад» – это уже только представление собственных идей: нужно использовать местные, «дикие» растения и создавать композиции, которые выглядят естественно. Хотя многие садоводы эту книгу критиковали, она имела мгновенный успех, многократно переиздавалась, в последний раз – в 1983 году. В 1971 году Робинсон основал еженедельник «Сад», который вскоре стал самым читаемым изданием по садоводству того времени. Главными читателями были представители среднего класса, которые сами обустраивали свои сады. В этом журнале Робинсон представлял свои идеи и критиковал тех, кто придерживался другого мнения об обустройстве сада.
Следующая книга – «Английский цветочный сад» (1883) – принесла Робинсону невероятную популярность. Это был колоссальный успех! До конца его жизни книга переиздавалась 15 раз. В книге описываются методы садоводства, которые Робинсон считал правильными, и растения, которые подходят для культивирования с использованием этих методов. Также представлены различные частные сады Великобритании для наглядной демонстрации идей Робинсона. Второй раздел книги – каталог растений, кустарников и деревьев, произрастающих на территории Великобритании. Для последователей Робинсона «Английский цветочный сад» стал настольной книгой. Многие ботаники учились по нему.
Злаки, впервые упомянутые Уильямом Робинсоном как растения для украшения цветочного сада
Благодаря Робинсону англичане полностью отказались от французского влияния, каких-либо стилизованных садов. Сад стал природным, диким и естественным. Но английский сад Робинсона отличался от ландшафтного сада XVIII века. Он оставил после себя многочисленные труды, которые, как и практическая деятельность, повлияли на развитие садоводства. Робинсон прожил 97 лет, стал знаменитым, богатым и авторитетным человеком. Когда он смог себе это позволить, он купил имение Гравити Мэнор в Сассексе и на его территории стал претворять свои идеи в жизнь. Интересно, что через некоторое время он ввел в своем саду элементы регулярного стиля. Например, четкие участки для различных видов растений, разделенные симметрично вымощенными дорожками. Но, несмотря на эти мелкие уступки оппозиции, Робинсон остался верен своим принципам, в особенности на лесистых участках, где смешал местные и экзотические деревья. После его смерти сад пришел в упадок, однако недавно основные его участки были восстановлены.
Джозеф Пакстон
Садоводство стало наукой в Англии в XIX веке. Считается, что в том же веке появилось официальное название и было зафиксировано понятие «английский сад». Садоводческая наука развивалась по двум направлениям: академическое и эмпирическое. Во-первых, трудились ботаники и плодоводы, это были ученые вроде тех, о которых я рассказывал в первой части книги. Во-вторых, это были профессиональные садовники, которых нанимали аристократы и буржуазия. Они создавали сады для своих богатых нанимателей, ухаживали за ними, а также занимались экзотическими растениями со всех концов света, которые привозили из колоний. И им удалось «акклиматизировать» многие из них в Англии. Одним из таких садоводов был Джозеф Пакстон.
Джозеф Пакстон (1803-1865) родился в бедной семье, к тому же был седьмым ребенком, а значит, фактически не имел перспектив. Он добавил себе два года и поступил в ученики садовника, то есть начал работать по специальности в очень раннем возрасте. В 25 лет уже получил должность главного садовника – его переманил к себе герцог Девонширский. Пакстон разбил дендрарий, построил фонтан, несколько водопадов и других новаторских конструкций, включая стеклянные оранжереи у Чатсуорт-хауса, главной резиденции герцогов Девонширских на протяжении многих столетий. Его называют одним из «домов-сокровищниц» Англии. Дворец построен в стиле барокко. Но парк, которым занимался Пакстон, не менее известен, чем дворец. Во-первых, конструкции поражали воображение современников, во-вторых, к визиту королевы Виктории Пакстон вырастил в оранжерее викторию амазонскую (ее еще называют «виктория-регия»). Это крупное водное тропическое растение, проще говоря – самая большая в мире кувшинка. В настоящее время Чатсуорт-хаус существует за счет туристов и сдачи в аренду для съемки фильмов, а виктория-регия является одним из самых популярных оранжерейных растений.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
В этой книге океанограф, кандидат географических наук Г. Г. Кузьминская рассказывает о жизни самого теплого нашего моря. Вы познакомитесь с историей Черного моря, узнаете, как возникло оно, почему море соленое, прочтете о климате моря и влиянии его на прибрежные районы, о благотворном действии морской воды на организм человека, о том, за счет чего пополняются воды Черного моря и куда они уходят, о многообразии животного и растительного мира моря. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Стоит ли нам манипулировать геномом нерожденных и менять генофонд homo sapiens, который нельзя будет перезапустить так, чтобы он развивался в обратную сторону? Готовы ли мы, как вид, взять на себя ответственность за собственную эволюцию и целенаправленно редактировать наши геномы? Как только мы полностью поймем генетические факторы, которые определяют здоровье и работоспособность человека, мы сможем выбрать или, возможно, даже спроектировать эмбрионов с генетическим составом, отличным от такового у их родителей.