PRO ботанику - [28]

В эпоху Просвещения появилось много скабрезных стишков, в которых части женских тел сравнивались с географическими объектами, например горами, реками, ущельями, а названия растений использовались как сексуальные аналогии. Наследие этого эротизма ботаники сохраняется в языке до сих пор. Примером может служить слово «дефлорация». Как уже говорилось в главе о Карле Линнее, даже научный язык был полон терминов, связанных с репродуктивными органами, пусть и у растений. В английском языке появились как «приличные», так и «неприличные» слова, тем или иным образом связанные с ботаникой, а споры о том, как писать учебники по ботанике и составлять энциклопедии, напоминали нынешние споры о том, можно ли детям смотреть фильмы, в которых показывается насилие, и с какого возраста можно разрешать смотреть эротику. Защитники нравственности в Англии времен Бэнкса выступали за то, чтобы защитить детей и женщин от развращающего влияния ботанического образования. Естественно, они осуждали и самого Бэнкса, и других ботаников.

Вскоре после возвращения из кругосветного плавания Бэнкс стал доверенным лицом короля Георга III. Зимнюю часть года Бэнкс проводил в уютном доме в Лондоне, летом отправлялся в свое поместье в Линкольншире. Он вступил в брак с женщиной, которая оказалась еще богаче, чем он, так что денежных проблем он не испытывал никогда и мог заниматься наукой в свое удовольствие. Законных детей у Бэнкса не было, но было очень много любовниц. Например, шотландский философ Дэвид Юм (1711-1776) описывал, как в одной сельской гостинице встретил Бэнкса, Фиппса и графа Сэндвича, который был Первым лордом Адмиралтейства, в сопровождении дам легкого поведения. Они находились в этой гостинице уже пять или шесть дней и собирались провести там еще пару недель. Это был сезон ловли форели, они намеревались насладиться рыбалкой в полной мере. Именно в это время британские колонии в Америке объявляли о своей независимости. Юму было странно видеть, как глава Адмиралтейства три недели проводит на рыбалке в сопровождении дам полусвета, когда империя распадается на части.

Но и Бэнкс, и его друзья наслаждались жизнью. Его дом славился гостеприимством, а не элегантностью. Сам Бэнкс был прямым и резким человеком и мог сказать в глаза все, что думает. Вскоре после того, как Бэнкс поселился в лондонском районе Сохо с супругой, туда перебралась его сестра Сара. Она всегда эксцентрично одевалась, обожала сплетни, но также разделяла и страсть брата к ботанике. У нее не было университетского образования и в мужские научные круги ее не допускали, как, впрочем, и других женщин, хотя ей очень хотелось участвовать в научных дискуссиях. Она много читала и собирала гербарии. В частности, благодаря ей лондонский дом Бэнксов стал центром международной научной империи. Здесь было собрано множество различных предметов, которые в дальнейшем стали экспонатами Британского музея. Сюда Джозеф Бэнкс приглашал коллег на свои знаменитые завтраки, во время которых ученые обсуждали последние новости науки, свои находки и приобретения. Частым гостем был Соландер. Бэнкс также вел переписку с учеными по всему миру. До наших дней сохранилось около 20 тысяч писем, считается, что им было отправлено около 100 тысяч. Эти цифры свидетельствуют о том, как напряженно работал этот человек, богатство которого позволяло вовсе не вставать с дивана.

Больше всего Бэнксу нравилось составлять каталоги. Он разработал свою собственную систему подшивки и хранения, это касалось и документов, и писем, и листов гербария. Все было очень строго и четко. Возможно, свою роль сыграл пример Карла Линнея.

Лондонское Королевское общество

Лондонское Королевское общество было основано в 1660 году и является одним из старейших научных обществ в мире. Бэнкс стал членом Королевского общества в 1776 году а в 1778-м уже возглавил его и оставался президентом на протяжении следующих 42 лет. Благодаря его работе наука заняла центральное место в британской культуре. И если в наше время обычным делом является строгое разделение на физиков и лириков, отделение технических наук от гуманитарных, ничего подобного во времена Бэнкса не наблюдалось. Не было узких специалистов – ученые занимались разными дисциплинами, хотя, конечно, каждый имел свое предпочтение. Но современное развитие науки не допускает такой разброс.

В научное общество входили адмиралы и аристократы, а членами Королевской академии художеств становились математики и специалисты по древнегреческому языку и литературе. Про Лондонское Королевское общество также говорят, что это было первое литературное общество в мире – в него входили Сэмюэль Джонсон, Джеймс Босуэлл и другие известные авторы, которые также являлись и близкими друзьями Бэнкса. В круг его друзей входил и Джошуа Рейнольдс (1723-1792), живописец и первый президент Королевской академии художеств. И эти два президента, Бэнкс и Рейнольдс, фактически определяли жизнь элиты в английской столице. Члены Королевского общества и Королевской академии состояли в одних и тех же клубах, наносили друг другу визиты, члены академии посещали заседания научного общества, а последние ходили на выставки в академию художеств.