Призыву по возрасту не подлежит - [9]

— Бабахал уже — чуть школу не спалил, — сказал Васька, и изобретатель смущенно умолк.

А Васька предложил пока что замазать чем-нибудь дырку, чтобы Юлька не заглядывала.

— А потом замок вставим — и все в порядке!

Димка залепил дырку красным сапожным кремом.

…А тем временем Юлька занималась непривычным делом. Во время очередного похода по базару она нашла значок. Прочитала на нем буквы «ГСО» и задумалась. Потом остановила какую-то девушку:

— Эй, что это, а?

— Готов к санитарной обороне! — сказала та и, оглядев Юльку, хмыкнула: — Вам бы, тетя, лучше значок «Ворошиловского стрелка»!

— Ладно! Ползи, мокрица, дальше!

Юлька вспомнила, что такие же значки были у активисток из Общества Красного Креста, которые собирали средства в помощь каким-то голодающим. Тогда Юлька прогнала активистов, а теперь задумалась, и тусклые глазки ее заблестели. Юлька купила газету и, сев в скверике, стала вдумчиво читать. Она узнала про наводнение в Бразилии, про голод в Индии, про пожары в дальних чужих краях и удивленно покачала неприбранной головой:

— Надо же, сколько в мире несчастий!

А придя домой, надела лучшее и единственное свое платье, приколола значок и, оглядев себя в зеркало, отправилась на промысел.

…Лева Грановский сидел на балконе и ел хлеб с луком. Кто-то завозился внизу, и скоро показалась Димкина голова. Димка взобрался по столбу, подпирающему балкон, и с удивлением смотрел на бледного, худосочного мальчишку, который еще не появлялся во дворе.

— Привет! — улыбнулся Димка. — Ты чего не гуляешь?

— Дерется, — тоже улыбнулся в ответ Лева и принялся грызть луковицу.

Димка влез на балкон и, склонив голову, с интересом смотрел на Леву.

— Кто дерется, Мишка?

Лева мотнул головой.

— Ну и врежь ему! — запальчиво сказал Димка, но тут же понял, что такой тихоня ни врезать, ни даже заорать как надо не сможет. — Лук? — спросил он.

— Лук. Хочешь?

— Да ну. Он горький!

Они помолчали. Мишка с Васькой убежали по каким-то домашним делам, и Димка вынужден был коротать одиночество с этим мальчишкой, от которого, видно, никакого толку.

— Ты почему не загораешь? — строго спрашивал Димка, и Лева охотно отвечал:

— Мне нельзя, у меня легкие слабые…

В дверь постучали, и вошла Юлька-воровка в голубом маркизетовом платье, помолодевшая и даже как будто красивая. Лева во все свои большие глаза уставился на нее. У Юльки через плечо висела сумка с красным крестом, на ногах — белые босоножки.

— Как твое фамилие? — строго спросила она Леву, будто незнакомого.

— Грановский, — тихо отвечал Лева.

— А твое? — спросила Юлька Димку.

— Климов! — сказал тот.

— Так и запишем! — Юлька вытащила тетрадку, карандаш, послюнила его и стала коряво выводить букву за буквой.

— Как в первом классе! — усмехнулся Димка, глядя на каракули.

— Цыц, мокрица! — прикрикнула Юлька и, закончив писать, строго приказала Леве: — Зови мать!

— Вы же знаете, она на уроках, — вежливо ответил Лева, и Юлька притворно огорчилась:

— Ах ты господи! Ну ладно. Я от Красного Креста. Собираю деньги детям. Которые в Индии голодают! Все вносят! Вы одни остались! Тащи!

— Чего? — осторожно спросил Лева.

— Чего, чего! Деньги тащи!

— Но ведь мамы нету…

— А ты маленький? Не знаешь, где они лежат?

— Знаю… Но без мамы не могу…

— Крохобор! Голодным детям! — презрительно сказала Юлька, и Лева начал краснеть. — Жадный ты! Как и мать твоя!

— Вы маму, пожалуйста, не трогайте, — тихо попросил Лева, а Димка возмущенно смотрел на него, слушал: он бы ей так ответил! Ишь, пришла! Деньги ей давай! Нашла дураков!

Юлька, присев к столу, перебирала альбомы с марками, качала головой, казалось, забыв, зачем она явилась. Вдруг спросила:

— Правда, что марки продать можно? И за большие деньги?

— Правда, — кивнул Лева.

— Ладно, — сказала Юлька, вставая. — От вас, жадин, ничего не добьешься. До свидания! А ты, Климов, готовься! К тебе приду!

— Щас, придешь, — пробормотал Димка и в ту же минуту услыхал, что за дверью кто-то заиграл на пианино. — Ой, кто это?

— Виолетта, — ответил Лева, косясь на Юльку, которая снова занялась марками.

Ноги сами понесли Димку в другую комнату, Лева неуверенно пошел за ним.

В комнате было тесно и как-то неуютно. У окна стояло пианино, за ним сидела совсем взрослая девочка: черные волосы, стянутые алой лентой, смуглое загорелое лицо, гордая посадка головы.

«Задавака!» — подумал Димка.

Девушка обернулась, весело сморщила нос.

— Здравствуй! — приветливо сказала она. — Ты кто?

Пока Димка раздумывал, как отрекомендоваться, Лева тихо сказал:

— Это Димка, сосед напротив. — И, подумав, добавил: — Не дерется.

— Ого, какая яркая личность! — усмехнулась Виолетта, внимательно и чуточку насмешливо рассматривая Димку, который, неизвестно почему краснея, подумал вдруг: «Красивая…»

— Сестра, — с гордостью сказал Лева.

— Садись! — кивнула Виолетта, но Димка увидел во дворе Ваську и Мишку, которые нетерпеливо глядели на его окошко.

— Не-е, — сказал он. — Я пошел!

— Иди, — ответила Виолетта, как-то сразу потеряв к Димке всякий интерес.

Ребята вернулись в другую комнату. Юльки уже не было.

— Посмотри-ка альбомы! — сказал Димка. — Может, стащила!

— Что ты, — как-то робко улыбнулся Лева. — Разве можно?..