Призванный. Возможно, баллада - [27]

Сверху раздается заливистое ржание. Такого элемента в номере, видать, еще не было.

Пробегаем чуть более трети склона, далее делается совсем невмоготу. Хотя мы, можно сказать, ускользаем от туши, но поддерживать ее в вертикальном положении все-таки надо, поэтому как минимум половина веса остается на наших плечах.

Резко отрываясь, падаем влево. Бугай галопирует в одиночку еще метров пять.

Лежим на дороге, пока не подходит деваха.

– Гы-гы-гы, – говорит она, – здорово у вас получается на пару!

Поди разберись, насмешка или завуалированный комплимент?

Но вставать в любом случае надо.

Подковано-копытного на левом обрыве не видно. Наверно, отправился разносить новость. Никакой он не белый конь, типичный сивый мерин.

Минут через десять повторяем маневр. Осиливаем чуть менее еще одной трети.

Отдыхаем с четверть часа.

Последний рывок. Падаем уже на гребне.

Лежим минут двадцать. Прямо посреди развилки. Основная дорога, с деревянными домиками по обеим сторонам, уходит дальше, а влево от нее ответвляется совсем не короткий тупик, упирающийся в покосившиеся ворота, за которыми ржавеет сиротливыми кучками вся бывшая сельская механизация.

Но наверху становится полегче. И не только оттого что подъем кончился. Бугай немного приходит в себя, и при очередной постановке на дыбы ему удается, наконец, полностью выпрямиться. Его, конечно же, еще нещадно мотает из стороны в сторону и постоянно заносит, но он уже не валится фатально вперед. Полуобняв своего нового друга, он даже затягивает какую-то песнь с неразборчивыми словами и неуловимой мелодией, с лихвой компенсируя недостатки чувством и громкостью. Проще выражаясь, бодро орет нам в правое ухо.

До ворот добираемся меньше чем за час. Значит, описанная по пути кривая, не столь замысловата, как казалось в процессе.

Толкнув створки ногой, бугай едва не опрокидывается навзничь, но удерживается. Вернее, мы его удерживаем. Ворота со скрипом разъезжаются. Неподалеку от входа стоит приземистое бетонное сооружение, с кучами разноформатных железяк вокруг. Ведущая к нему дорожка усыпана угольной пылью.

При виде места своей деятельности бугай наполняется гордостью.

– Сам, – отчетливо выговаривает он и отодвигает нас в сторону.

Зафиксировав направление, бежит к кузнице. И можно сказать, добегает. Потому что падает уже на пороге, головой в распахнувшуюся дверь.

Молотобоец на работу пришел.

Выходим за ворота и опускаемся на железную скамеечку, наваливаясь спиной на забор, к которому она приварена.

– Ну, чо, – подмигивает нам деваха, – пойдем?

– Не, – отвечаем, – сидеть будем.

– Ладно, – соглашается она, – тогда за семками схожу, а то так сидеть скушно.

И вразвалку удаляется.

Звучат колокольчики навигатора.

ЛИЧНОСТЬ

            СПОСОБНОСТИ:

            1. Сила 3

            ЗДОРОВЬЕ:

            56 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 2.333(3).

Ситуационное соответствие: 0.777(7)

Тычем пальцем в перо.

Да, желаем перестраховаться.

Потом касаемся ландшафтного символа.

Появляется карта, озаглавленная «Поселок». Про Надоль ни слова. Местный, что ли, топоним? Или картографирование велось с упором на родовую сущность, а не на видовые различия?

Направление на загадочный терминал указано строго на север, а единственная тут дорога ведет на восток.

Если сориентироваться на местности, первый располагается где-то у нас за спиной, а вторая уходит влево.

Однако ежели мы желаем, чтобы вернувшаяся с «семками» деваха нас не застала, пора уж решить, куда двигать.

Или просто двигать.

Отрываемся от скамейки. На кладбище металлолома не хочется, назад к развилке тоже не тянет. Следуем вдоль забора влево. Направление на терминал не смещается. Значит, он не за оградой, а много дальше. 

Тропа вьется между беспорядочно разбросанными строениями. В каком-то смысле, это тоже улица – дома к нам повернуты не задом – только очень извилистая. Кое-где она сужается до предела, изредка же, наоборот, раскидывается целыми полянами, большую часть которых занимают обычно болотца с камышами и громкоголосыми кваками.

Людей не видно даже на огородах. Наконец, на глаза попадается копающаяся в палисаднике перед покосившейся избенкой старуха.

– Бог в помощь! – вспоминаем мы принятое приветствие.

Она медленно распрямляется, держась за поясницу, смотрит, потом отвечает:

– Ступай, солдатик, ничего у меня нет.

Ладно, ступаем.

На взгорке дорожка заворачивает влево и ныряет вниз, описывая загибающуюся уже вправо дугу. В нижней части петли у раскрытых дверей бревенчатого сарая с высокой крышей стоит старик. Дождавшись, когда мы приблизимся, спрашивает:

– Молочка хочешь?

Вслушиваемся в себя.

– Да вроде нет.

– А чего ж, вина, что ли?

– Тоже обойдусь.

Старик выпячивает нижнюю губу и отворачивает голову.

– С тобой каши не сваришь.

– Какой еще каши?

– Пшенной. На молоке.

– А в чем проблема-то?

– Да корова который уж день горькое молоко дает. Вот и сейчас все нету и нету. Видать, полынь свою где-то жрет. Пошукал бы ты ее, а?

Старик смотрит на нас с надеждой.

В нашем деле от предложенных заданий не отказываются.

– Как выглядит? – интересуемся деловито.

Он задумывается.

– Ну, как называется, так и выглядит. Рога, копыта, хвост – с кем тут перепутаешь? Да и ума у ней не больно много, чтоб кого другого из себя строить…