Призвание - [52]
— Давайте все же попробуем танцевать, — предложила она. — Не бойтесь, я вас буду учить, это совсем несложно… Идите сюда, становитесь. Та-ак… Левой рукой обнимите меня за талию, в правой держите руку. Под счет «раз-два-три» начинаем. Пока что без музыки. Сначала я вас поведу, вы повторяете всё, все движения, а как только немножко научитесь — вы меня поведете… Ну, начали: раз-два-три!.. раз-два-три!.. Ой, да не наступайте же на ноги, а поворачивайтесь, поворачивайтесь за мной! Вы же на месте топчетесь, как медведь…
В отворотах халата виднелись ее длинные груди. Ему показалось, она плотнее, чем нужно, прижималась к нему своим мягким податливым телом, и это вязало, сковывало его.
— Нет, так не выходит! — разочарованно проговорила она. — Давайте попробуем с музыкой… — И поставила вальс.
— Ну, начали… Раз-два-три!.. Раз-два-три!.. Раз-два-три! Вот сейчас уже лучше… Раз-два-три… Так, совсем хорошо. Делайте так и дальше, на вас положительно действует музыка…
Пластинка, шипя, замолкла.
— Давайте теперь без музыки… Раз-два-три!.. Раз-два-три!.. Нет, опять вы не так, снова на ноги мне наступаете… Бог ты мой, легче слона обучить!
Она отпустила его и в изнеможении упала на стул, уронив свои руки, как неживые, и полуприкрыв глаза. Потом поднялась, оправила на себе халат и заявила, что с танцами как-нибудь в другой раз, а сейчас предлагает перекусить. Сходила за переборку и принесла графинчик с рубиновой жидкостью, нарезанный на тарелку сыр, колбасу и хлеб.
— Хочу угостить самодельной настойкой… Вы когда-нибудь пили вино?.. Как, никогда не пили? Не верю! Такой красивый, здоровый — и… Нет, не может этого быть! — заговорила она деланно-изумленным голосом. — Считайте, что я вас первая совратила, — продолжала она, наливая (себе — небольшую рюмку, ему — пузатый фужер), и подняла свою рюмку: — Чокнемся с вами за дружбу, за все хорошее…
Хлопнув фужер и почти не закусывая, он почувствовал вскоре, как по телу его медленно растекалось блаженство, как все вокруг закружилось легким приятным кружением, и сразу все стало просто, доступно, легко, горячо. А она, приложившись губами к рюмке, стала поглядывать на него сквозь стрельчатые ресницы откровенно зазывным взглядом. «Да ну же, будь посмелей!» — говорил этот взгляд.
Он попытался обнять ее, но она вдруг туго уперлась ему в грудь руками. Он сразу же сник, опустился на стул. Сидел отрешенно, пока она снова не подошла и начала его вдруг подбадривать. Потом неожиданно предложила: «Саша, давай перейдемте на «ты»! Я разрешаю тебе называть меня Женей, мне это будет приятно… Договорились?»
Он поначалу немного опешил. Называть вот так запросто ту, которой уж двадцать пять и у которой дошкольница-дочка, ему, шестнадцатилетнему? Но скованность быстро прошла, и ее предложение уже не казалось странным. Немеющими губами он стал называть ее Женей, она понемногу вся подавалась к нему, подавалась послушно. Поцеловала в губы, потом обняла: «Дурачок ты мой, дурачок!.. Ну ничего, не расстраивайся». Встала и вновь завела патефон.
Грустный лирический тенор запел:
В приятном своем расслаблении он слушал и думал разнеженно, что теперь он всегда будет ходить к ней пить чай с вареньем и заводить патефон.
А тенор нежно рыдал:
Разнеженный музыкой, он не сразу заметил, как она все чаще стала поглядывать на часы и как взгляды эти ее становились тревожнее.
Вскоре она уже не скрывала тревогу, а то и дело заглядывала, приоткрывая белую занавеску, в окно.
«За дочь беспокоится… Может, пора уходить?»
Она и сама давала понять, что пора. Достала из ящика полукомода новую талицкую коробку, еще не расписанную, с гладкой блестящей поверхностью, и вручила ее со словами, что это ее подарок на память об этой встрече. Пускай он сам распишет ее, и у него будет память о ней, портсигар.
Он с трудом приоткрыл черную, туго притертую крышку. В глаза полыхнуло не красным, как обычно, а пронзительно-голубым, словно лазурь в феврале. Сказал коснеющим языком «спасибо», поднялся, чтобы уйти.
В этот самый момент и раздался стук в дверь. Он направился открывать, но она оттолкнула его и сама побежала к двери.
— Кто там?
— Откройте!..
За дверью стоял мужчина. Голос его показался знакомым Сашке, где-то уж слышанным.
Громче, чем нужно, она сказала: «Минуточку! Я не одета», — и округляя глаза («Боже мой!..»), схватила за руку Сашку, потащила за переборку, сунула там за ширму и испуганным шепотом приказала, чтобы сидел и не двигался.
Он сидел, затаившись как мышь, чувствуя снова, как бурно колотится сердце. Хмель с него соскочил. К ней кто-то пришел внезапно, приехал. А что, если это ее бывший муж?.. Сколько он, Сашка, будет сидеть? И что же он скажет, если его обнаружат?..
Вскоре она появилась, заговорила с нервным смешком: «Выходи!.. Это сосед приходил, передал письмо от подруги». Он облегченно, всей грудью вздохнул, но тревога его не рассеялась.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?