Призраки зла - [46]

— Да, отлично… И пришлите мне счет за адрес Дженни Хилтон на дом. С пометкой «лично» и «частное письмо». Жду вестей.

Повесив трубку, Бедфорд взглянул на папку дела, заведенного на наблюдение за Стэфани Кершоу. Получив от Тэрри Кершоу задание следить за его женой, он выразил сочувственное недоумение, но в душе он не был удивлен. С первой встречи со Стэфани, понаблюдав за ней всего несколько минут, он понял, что она порочная, злая и эгоцентричная. Как правило, слежку за неверной половиной заказывают женщины, но во всех случаях причины подобных действий — одинаковые. С Дженни Хилтон дело обстояло иначе, и Бедфорд записал, что счет должен быть помечен как личный, то есть он не относится к «Инсигниа Моторз». Это было неожиданно, но если Тэрри хотел разыскать ее и не имел времени или желания заниматься этим самостоятельно, все равно, беспокоиться не о чем, хотя… Бедфорд перечитал заметки, которые сделал после разговора с Малтрэверсом, припомнив, каким серьезным тоном тот предупреждал его, что агентство может оказаться замешанным во что-то противозаконное. Если Малтрэверс придет к нему, то, вероятно, расскажет больше, а пока следует поставить на полях знак вопроса, напоминающий, что надо действовать осторожно. Агентство Бедфорда никогда не ставило под угрозу свое реноме и не бралось за сомнительные дела, какие бы респектабельные клиенты их ни предлагали.

Сидя на работе в своем кабинете, Тэрри раздумывал, как поступить, снова и снова обводя адрес рамочкой. Можно солгать матери, что ему пока не удалось разыскать Дженни Хилтон, это позволило бы сбросить пар и избежать вспышки гнева, которая последовала бы, откажись он помочь наотрез. Но она бы этого так не оставила, безусловно бы не оставила, как не оставляла никогда — и наконец наступило бы время, когда лгать станет бессмысленно. Подозрение, что сын обманывает ее, переросло бы у Маурин в уверенность, и она бы затеяла следствие, стала бы играть на его чувствах, безжалостно мучая горькими обвинениями в неверности и предательстве. Мог он это выстоять?

Похороны Кэролин Оуэн состоялись утром в понедельник. Войдя в церковь, Люэлла Синклер сразу же заметила Теда и вспыхнула гневом при виде женщины, сидящей рядом с ним на передней скамье. Неужели Дафна Джилли посмела показать нос на похороны?.. Но женщина повернулась, чтобы что-то сказать Теду, и она узнала Джейн Рут. Присев на скамью, Люэлла склонила голову в собственной молитве, не подкрепленной ни почтением к бессчетной компании святых, ни верой в воскресение Бога Сына, — ее приверженность религиозным догмам сводилась к убеждению, что в церковь надо входить с покрытой головой, — они с Кэролин давно отказались от споров на религиозные темы. Люэлла подняла голову и огляделась. Панихида должна была начаться через несколько минут. Оказалось, что свыше пятидесяти человек захотели проститься с Кэролин — неплохой результат для женщины из малочисленной семьи. Кроме Теда и Джейн Люэлла не узнала никого из собравшихся. Никто не походил на пятидесятилетний вариант полузабытого юного лица, знакомого по шестидесятым годам. Следовало поискать знакомых по другим обстоятельствам и периодам жизни, но и таких нашлось всего двое.

Под мягкие звуки органной музыки и осторожные шаги опоздавших к началу церемонии Люэлла обдумывала то, что услышала по телефону вчера вечером от Малтрэверса, вернувшегося из Порлока. Предположение, что Дженни Хилтон могла убить Барри Кершоу, ее не шокировало. Она всегда была уверена, что кто-то это сделал. Дженни, конечно, была звездой, из тех, на кого, по убеждению публики, не действуют обстоятельства повседневной жизни. Но слава не защищает звезд от суровой реальности.

Справа от нее послышались шаги — она обернулась и увидела Тэсс и Малтрэверса.

— Хелло, — прошептала Тэсс, — вы в порядке?

— Почти. Я рада встретить кого-нибудь из знакомых.

— Все пройдет, — Малтрэверс сжал ее руку и улыбнулся. Тэсс сделала то же самое.

— Вы поговорили с детективом, который разыскивает Дженни Хилтон? — тихо спросило Люэлла.

— Я поеду к нему прямо отсюда и постараюсь выяснить, что происходит. Мне не нравится… — Малтрэверс замолчал, услышав за спиной голос священника, и проводил глазами гроб, который понесли по проходу и поставили на возвышение перед алтарем. Шестеро мужчин, которые принесли гроб, сотрудники похоронного бюро, никогда не встречавшие Кэролин, постояли минуту, торжественно склонив головы, а потом, сжав ладони и как бы простившись с очередным, не известным им телом, направились к выходу; панихида началась. Люэлла ожидала скорбной латыни, но оказалось, что Кэролин желала ограничиться минимумом услуг своей церкви. Священник выказал искреннее сожаление, что являлось его пасторским долгом. Люэлла во время церемонии смахнула пальцами в пурпурной перчатке несколько слезинок. Затем процессия покинула церковь и двинулась к разверстой могиле и к мучительному моменту последнего прощания. Когда опускали гроб, она могла думать только об их с Кэролин двадцатилетней дружбе, но как только он оказался в могиле, при виде священника, сочувственно пожимающего руку Теду, в ней снова зажглась ярость из-за смерти подруги. Дрожа, она почувствовала, как Малтрэверс, желая утешить, берет ее за руку выше кисти. Комья земли застучали о дерево, и она зарыдала.