Призраки зла - [37]
Он протиснулся к столу с едой, положил себе на тарелку рулет из семги, феттучини с грибами и анчоусы на начинающем расплываться от жары фрисе из салата. Он как раз решил, что лучше выпить австралийского «шардоне», чем чилийского «каберне савиньон», когда кто-то окликнул его по имени.
Удивившись, что его здесь могут знать, он обернулся и увидел мужчину, лицо которого показалось ему знакомым, но имя этого человека совершенно забылось.
— Подскажите, — попросил он.
— «Уорчестер Ивнинг Экоу».
Малтрэверс на минуту задумался, перебирая в мыслях вереницу событий и связанных с ними знакомств, и его осенило.
— Саймон… минутку… Саймон Канклифф. Что ты здесь делаешь? Только не говори, что вышел из дела и занялся рекламой.
— Не совсем так, но я перешел в «Кампейн», что едва ли лучше. А ты почему здесь?
— Давай выберемся отсюда, я тебе все расскажу.
Держа тарелки и бокалы над головами, они лавировали среди жующей и болтающей толпы, пока не нашли свободное местечко у окна. Неудивительно, что Канклифф присутствовал на этом приеме. «Кампейн» для британской рекламы — все равно что еженедельная библия. Он публикует многочисленные, хотя и несколько однообразные новости рекламного бизнеса, оказывающего столь значительное влияние на подсознание и повседневную жизнь западного потребителя; движение многомиллионных сумм, вознесение и падение высокооплачиваемых талантов, создание новых рекламных агентств, которым каждый из учредителей хочет дать свое имя, разработка целых коммерческих стратегий.
Несколько минут они обменивались новостями о себе и сплетнями о коллегах, потом Малтрэверс огляделся — народу в зале набилось, кажется, еще больше.
— Так все-таки почему ты пришел сюда? — спросил он. — Приглашениям на такие междусобойчики цена полпенни за сотню.
— Я только что сделал материал о Теде Оуэне, и его секретарша пригласила меня лично, — ответил Канклифф. — Ты знаешь, как это бывает. Мы и так уже освещали начало кампании до тошноты. Не думаю, что из этой презентации можно извлечь какой-нибудь крупный материал. Но я все-таки кое-что наскреб для странички хроники.
— Что? — спросил Малтрэверс без особого интереса.
— У подруги Теда Оуэна на руке обручальное кольцо,[7] которому позавидовала бы Элизабет Тейлор. Вон она стоит около двери. В серебряном платье и…
Малтрэверс взглянул в направлении, указанном Канклиффом, и увидел Дафну Джилли. На несколько секунд он лишился слуха и перестал понимать слова своего собеседника. Кэролин Оуэн умерла всего несколько дней назад, а ее муж и его подруга уже демонстрируют, что они помолвлены? Это так бессердечно и омерзительно, что…
Он заметил, что Канклифф говорит о другом.
— Когда свадьба? — перебил Малтрэверс.
— Чья, Теда и Дафны? Они это держат в секрете, потому что не хотят широкой огласки, но очевидно, достаточно скоро.
— Что ты подразумеваешь под «достаточно»?
Канклифф пожал плечами.
— Некоторые полагают, что это вопрос нескольких недель. А тебе что до этого?
— Просто я знал жену Теда, и ее тело едва успело остыть. — Малтрэверс, отвернувшись, выглянул в окно, чтобы не показывать свое отвращение и скрыть от Канклиффа, что к его личным чувствам примешивается профессиональный интерес. Как раз в этот момент кто-то утащил Канклиффа, и тот удалился со стандартным обещанием увидеться позднее, так что Малтрэверс остался в одиночестве и смог беспрепятственно обдумать ситуацию. Пока Кэролин была жива, Тед Оуэн и Дафна говорили, что готовы ждать возможности пожениться сколько потребуется, теперь они торопятся, как на пожар. Почему? Ему пришло в голову только одно объяснение: жена не может давать показания против мужа и наоборот. У него пока не было логичной версии происшедшего, но вдруг возникла уверенность, что смерть Кэролин Оуэн не была случайной, и эта мысль потрясла его. Он снова повернулся лицом в зал и увидел Тэсс в обществе мужчины с конским хвостиком, очевидно, Теда Оуэна. Оставив этот разговор на нее, он решил поговорить с Дафной Джилли. Ему пришлось истратить полчаса на пустые разговоры с другими людьми, прежде чем удалось остаться один на один с Дафной, используя в качестве пароля имя Тэсс.
— Она — прекрасная актриса, — сказала Дафна. — Мы с трудом выбрали лучший вариант из тех пяти, который она записала разными голосами.
— Какой же голос вы выбрали в итоге, ее собственный? — он решил использовать эту возможность, чтобы извлечь информацию, которая, может быть, успокоила бы Тэсс.
— Нет, мы остановились на варианте, условно обозначенном как «второй пронзительный». Он идеально подошел для наших целей. Мы, наверное обратимся к ней с новым предложением.
— Она сейчас занята, — ответил Малтрэверс, заранее подготавливая Тэсс почву для отказа. — Вы давно в рекламе?
Тривиальный разговор позволял присмотреться к Дафне Джилли, и Малтрэверс не был очарован тем, что увидел. Судя по жестам и телодвижениям, она привыкла использовать свою внешность как приманку, даже зная, что он связан с другой женщиной, и едва ли пригодится ей при каких-либо обстоятельствах в будущем, она не отказывалась от своей игры. Он тщательно контролировал свою внешнюю реакцию, давая, между прочим, понять, что польщен ее вниманием. В разговоре он выбрал момент, после какой-то шутки, которая заставила ее рассмеяться, и взял ее за левую руку.
