Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы - [7]

О моем знакомом — восемнадцатом по счету графе Гвинеде — я обнаружил довольно скудные сведения в карманном справочнике «Кто есть кто». Год рождения — 1888; значит, сейчас ему сорок пять лет. Полное имя — Оуэн Алистер Джон Пендрагон из Ллэнвигана. Учился в Харроу, потом в Оксфорде, служил в колониальных войсках, является кавалером нескольких орденов Британской империи и членом многочисленна клубов. Обычно «Кто есть кто» сообщает самое важное с точки зрения англичан: чем увлекается вышеозначенный джентльмен. Но об увлечениях графа Гвинеда составители справочника умалчивали.

Подошло время обеда. Я сдал книги — свои и Мэлони — и направился к выходу.

— Ну вот, теперь я знаю, что такое библиотека, — сказал мой сосед, который теперь не отходил от меня ни на шаг. — Уж лучше бы я искупался в болоте. Уф! За десять лет я не прочел столько, сколько сегодня. Кстати, где вы обедаете?

— На Грик-стрит, в китайском ресторанчике.

— Вы не рассердитесь, если я пойду с вами? Не люблю заправляться в одиночку.

Меня несколько огорошил этот слишком быстрый даже по континентальным понятиям переход на короткую ногу. Но в этом парне было что-то трогательное. Он напоминал шимпанзе, который вырвался из клетки и, ничего не понимая, слоняется по лондонским улицам, но при этом настроен весьма миролюбиво и горит желанием с кем-нибудь пообщаться.

— Буду рад, если вы составите мне компанию, — сказал я. — Но должен вас предупредить, что я обедаю с одним моим китайским другом. Не знаю, насколько у вас развито чувство цвета и как вы относитесь к желтокожим джентльменам.

— Нормально. Я ничего не имею против желтых, если они не нахальничают. Для нас, коннемарцев, все люди одинаковы. Кроме наглецов, конечно. Однажды мой слуга-кафр плохо почистил мне сапоги, а когда я сделал ему замечание, огрызнулся. Тогда я схватил его, натянул ему на ноги детские ботинки и не позволял снимать все три дня, пока мы шли по пустыне Калахари. А надо сказать, жара там стояла страшная. Так представьте себе, на четвертый день у моего кафра ступни стали в два раза меньше, чем были прежде.

Мы пришли в ресторан, где меня уже ждал доктор Ву Сэй. Увидев, что я привел какого-то чужака, китаец спрятался за самой дружелюбной улыбкой, какую только мог изобразить, и за все время обеда едва проронил несколько слов. Но тем разговорчивее был Мэлони. Он еще раз покорил мое сердце, показав, что не только любит, как и я, китайскую кухню, но и прекрасно в ней разбирается. Обычно, обедая в китайском ресторане, я доверял выбор блюд Ву Сэю и, поглощая что-то мелко нарубленное и очень вкусное, даже не задумывался, что это может быть: свинина, лепестки роз или какие-нибудь водоросли. Но на этот раз инициативу взял в свои руки мой новый знакомый, продемонстрировав такие познания в области китайской кулинарии, что я только диву давался.

— Вам в какую сторону? — спросил он, когда мы вышли из ресторана.

Я сказал, что иду к себе в гостиницу.

— Слушайте, а если я вас провожу маленько, как вы на это посмотрите?

Его непосредственность решительно не знала никаких границ.

— Скажите, — смущенно спросил он, когда мы двинулись в путь, — а вы случайно не из немчуры?

— Нет. Я венгр.

— Венгр?

— Да.

— А это что, такая национальность? Или вы просто насмехаетесь над моей необразованностью?

— Ну зачем же? Я действительно венгр.

— Интересно. А где живут венгры?

— В Венгрии. Между Австрией, Румынией, Чехословакией и Югославией.

— Но ведь… все эти страны выдумал Шекспир. — Он весело рассмеялся, а потом, словно извиняясь, добавил: — Нет, я вам верю, но все-таки… А на каком языке говорят венгры?

— На венгерском.

— Скажите что-нибудь по-венгерски.

Я продекламировал первое, что пришло в голову:

Fehér falak, szőke gerendák,

Csöndes, bus falusi házunk,

Ugy-e, ha mi titokban vagyunk

Nem komédiázunk?

Gyónó, csöndes, nagy sugdosásban

Sirjuk ki mély titkainkat

S ha belenézünk az éjszakába,

Felénk árnyak ingnak.

S mennyi mindent tudunk mi gyónni

Álmatlan éj-órák sorján.

Csitt, jajgatva fut le a hóviz

A bádog-csatornán[2].

Звучание родной речи неожиданно ошеломило меня самого. За последние несколько лет я едва ли произнес по-венгерски два-три слова.

— Красивый язык, — кивнул Мэлони. — Но вы меня не проведете. Вы говорили на хинди. Это какая-то индийская молитва. Я ее уже слышал… Кстати, если уж мне выпала удача встретиться с настоящим венгром, я не прочь укрепить нашу дружбу. Давайте поужинаем сегодня вместе. Я вас очень прошу. Если я вам показался недоумком, ничего страшного. Со временем привыкнете, как другие привыкли. Зато я вас познакомлю с очень умным молодым человеком, который недавно приехал из Оксфорда. Он племянник какого-то лорда и настоящий ученый. Пятисложные слова, о которых человек и слыхом не слыхивал, он выговаривает с такой же легкостью, как мы слово «шляпа».

Поколебавшись немного, я принял его приглашение. Люблю знакомиться с людьми, к тому же у меня сейчас не было никаких особых дел. И, откровенно признаться, я был заинтересован тем, что Мэлони пригласил меня в «Савой» — место чересчур фешенебельное для того, чтобы я мог прийти туда сам по себе. Мне это было бы просто не по карману. И теперь я совсем другими глазами смотрел на Мэлони. «Хоть он и пентюх, — думал я, — однако из благородных».