Призраки Сумеречного базара. Книга вторая - [91]

– Как знать, может один и найдется, – сказал Магнус.

Мальчишка-Охотник все еще играл с цветами. Мальчишка-колдун опустил мяч на землю, мяч покатился, и он побежал за ним следом.

Алек наклонился, взял Магнуса за футболку и потянул вверх – вставай! Голова колдуна с пиками ярких волос запрокинулась, рука Алека обвилась вокруг его талии.

Там, в другом мире Алек все еще сжимал в объятиях то, что осталось от Магнуса… сжимал до последнего. Сильные руки лучника, покрытые шрамами, всегда готовые защитить, спасти… – даже смерть оказалась не в силах разомкнуть эти объятия.

Самому Янусу не выпало такого шанса, как этим двоим – он не смог в последний раз обнять Клэри. И Янус понимал выбор, который сделал его парабатай, – единственный выбор, когда зло стоит на пороге, а все, что ты любил, уничтожено.

Когда Янус и Себастьян нашли их вместе в развалинах, Себастьян был в бешенстве: он хотел захватить Алека живым. Алек знал, что творится в Сопротивлении, знал, где скрываются последние свободные люди. Себастьян хотел получить эту информацию, но Алек унес ее с собой в могилу.

Взвыв от ярости, Себастьян пнул тело Алека. Болезненная пустота там, где должна быть связь с парабатаем, надрывалась криком в душе.

В кои-то веки он смог подумать: убей его! Убей!

Но сейчас, в залитом солнцем парке, за спиной у него треснула ветка. Янус обернулся, чтобы встретить врага, проклиная себя за то, что отвлекся, за проклятую сентиментальность… А ведь Себастьян и Валентин всегда твердили, что он слишком чувствителен!

– Дядя Джейс? Что ты тут делаешь? – спросил мальчишка-колдун.

В руках он держал мяч и, кажется, был в полном восторге от этой грандиозной встречи. Его круглое личико лучилось от удовольствия и любопытства.

Янус замер.

– Ты играешь в прятки? – догадался ребенок.

Рука Януса поползла к кинжалу.

– Да, – прошептал он.

Малыш кинулся к нему в кусты и обеими руками обнял за ногу. Пальцы Януса замерли на рукоятке.

– Я тебя люблю, дядя Джейс, – прошептал мальчик с заговорщической улыбкой, и Януса тряхнуло с головы до ног. – Не грусти. Я никому не скажу, где ты прячешься.

Янус вытащил кинжал. Нечего чародейскому отродью шляться где попало. Это будет быстрая, чистая смерть. И Алеку будет только лучше.

– Макс! – раздался крик Алека.

Давным-давно так звали самого младшего Лайтвуда…

Здесь, в этом мире был жив Магнус, а значит, жив и Алек. Алек был Консулом, они завели детей. Алек назвал сына в честь того, потерянного Макса.

Янус опустил кинжал.

И отпустил мальчика.

У него слишком тряслись руки, чтобы удержать и то, и другое.

Маленький Макс ринулся вон из кустов, раскинув руки в стороны и гудя, как самолет. Он побежал к своим, к семье. И когда они двинулись из парка домой, он все так же нес свой мячик и семенил за ручку с Магнусом, и Магнус негромко пел испанскую колыбельную, и мальчишка-Охотник уже спал у Алека на плече, пуская слюни ему на рубашку.

Янус не пошел за ними. Он стоял у ворот и провожал их взглядом.

Слова парабатайского обета эхом метались у него в голове – хуже смертного приговора.

Где умрешь ты, там и я умру, и там меня похоронят.

Он не сдержал клятвы – но хотел. Смерть стала бы ему отрадой. Смерть означала бы, что он снова будет с Клэри.

Давно, в том, другом мире, когда Себастьян уснул, он вернулся за Алеком, но тела исчезли. Оставалось надеяться, что их не сожрали стаи голодных демонов. Надеяться, что это Мариза сожгла и Алека, и Магнуса, и ласковый ветер унес пепел прочь, позволив им навеки остаться вместе.

* * *

Когда они впервые оказались в Сайренворт-холле – в английском поместье, которое решили сделать своим домом, Джем и Тесса сразу заметили, как часто взгляд Кита останавливается на всяких ценных вещах, которыми они украсили особняк.

Как-то вечером они собрали самые дорогие вещи и разложили у Кита в комнате по столам и подоконникам.

Войдя к себе, Кит притих и некоторое время в комнате стояла полная тишина. В конце концов, они все-таки постучали в дверь. Изнутри донеслось нечто невнятное, но, кажется, это было разрешение войти. Кит стоял посреди комнаты. И, конечно, он ни к чему не прикоснулся.

– Что это значит? – спросил он. – Вы что, думаете, я возьму их, и… вы хотите, чтобы я…

Он был совершенно растерян. Взгляд его перебегал с редких книг Тессы на скрипку Страдивари, принадлежавшую Джему, словно это были маяки, и он пытался найти дорогу в какой-то странной, дикой стране.

– Мы хотим только одного – чтобы ты остался с нами и знал, что выбор целиком за тобой. И еще хотим, чтобы ты знал: в этом доме для нас нет ничего более ценного, чем ты.

Кит остался.

* * *

Дом, который дала им Благая Королева, стоял на пустом холме неподалеку от белых, как кости, утесов, в сотне лиг и от Благого, и от Неблагого Двора – а заодно и от досужих глаз, которые могли бы шпионить за давно потерянным наследником, которого не переставали искать.

Стены в доме переливались тенями. Когда Янус шагнул через порог во тьму, тени затрепетали на ветру, который прокрался следом.

Эш раскинулся на диване, вытянув длинные ноги, в подаренных Королевой одеяниях фейри – черный шелк, зеленый бархат. Только самое лучшее для ее ненаглядного мальчика. Эш не очень повзрослел с тех пор, как они явились из Туле. Он выглядел лет на шестнадцать, и Янус полагал, что на самом деле ему столько и есть. Мальчик держал лист бумаги, повернув его к свету, и внимательно изучал.