Призраки озера - [55]

– Я поговорила с ней пару минут, а потом она убежала – думаю, отправилась домой.

Сет недовольно фыркнул, положил ботинок на землю и попытался попасть в него ногой. Ботинок был скользким, грязным, мокрым – таким же, как обе штанины брюк и правый рукав пиджака.

– Кажется, она запустила вазой с цветами в Мэлори.

– Я знаю.

Взгляд, которым он наградил Оливию, не сулил Хлое ничего хорошего.

– Не знаю, то ли выдрать ее как следует, чтобы памятно было, то ли показать психиатру. Мэлори склоняется к последнему. – Он неожиданно улыбнулся, сверкнув белизной зубов на загорелом лице. – По крайней мере, это ее слова. Но я бы выбрал порку.

– Сет, ты шутишь!

– Шучу? – Ответ прозвучал мрачновато.

Они зашагали к тропинке, и, когда проходили подлесок, Сет протянул руку, чтобы поддержать Оливию за локоть. Рука его оказалась скользкой и мокрой, и она вздрогнула, отшатнувшись, и уставилась на него широко открытыми глазами.

– Извини, – проговорил он, отдергивая руку. В глазах загорелись смешливые огоньки. – У нас сегодня к ужину полный дом гостей. Мэлори, ее мамаша, Дэвид с Кейтом, Чарли с Белиндой, Филипп с Конни. Это его жена, не знаю, знакомы ли вы. А также их дети и Карл. Ах, да, еще Айра. Боюсь, это еще не все.

– О боже правый… – охнула Оливия.

– Вот-вот, и я так же думаю. Можешь представить мою радость, когда я пришел домой и узнал, что моя дочь снова нас опозорила. А теперь мне предстоит посмотреть в глаза будущей теще и объяснить ей, как я дошел до такой жизни. Только и жди, чего еще интересненького выкинет эта семейка.

Они подошли к тропинке, и, едва вышли из густых зарослей, Сет снова автоматически протянул руку, чтобы поддержать Оливию. Вспомнив ее недавнюю реакцию, Сет усмехнулся и отдернул перемазанную глиной руку. Оливия двинулась впереди, Сет – следом.

– По какому поводу такой сбор? – спросила она, не оборачиваясь, отводя глаза от разрушенного домика фей. Она ничего не сказала о разыгравшейся между ними сценке. Сет и так достаточно зол на Хлою.

– Чарли хотел собрать семейный совет, чтобы обсудить возможные варианты лечения Большого Джона. А матушка Мэлори, очевидно, поедет за покупками для школы вместе с Мэлори и Хлоей. Мэлори она нужна для моральной поддержки, как она говорит, при общении с моим испорченным, капризным и абсолютно невоспитанным ребенком. Понятно, Мэлори была вне себя, когда говорила это. Я уверен, что на самом деле она так не думает.

– Сет…

Оливия резко обернулась и застала Сета врасплох. Выражение его лица в это мгновение неуловимо изменилось. Казалось, злость исчезла, но Оливия не смогла бы точно определить, что пришло ей на смену. Глаза его оставались жесткими и холодными. Оливия открыто встретила его взгляд.

– Тебе никого не напоминает Хлоя? Уголок его губ слегка дрогнул:

– Линду Блэр[2].

– Сет!

Он рассмеялся.

– Ну ладно, это наверное, слишком. Кого ты имеешь в виду?

– Себя.

Он изобразил на лице ужас:

– Боже правый! Я бы предпочел Линду Блэр.

– Сет, я серьезно.

– Я тоже.

– Прекрасно! – Развернувшись, Оливия зашагала прочь. – Если ты настолько тупоголов, что не хочешь выслушать…

– Ливви, Ливви…

Он остановил ее, обхватив обеими руками. Глина на руке еще не подсохла, но ее это больше не интересовало. Оливия почувствовала злость. Он никогда не слушал ее и слушать не будет! Он всегда считал, что его мнение непоколебимо.

– Оливия. – Сет развернул ее лицом к себе, все еще не выпуская из рук. В глазах его и на губах играла улыбка. – Подожди. Скажи, что может быть обшего между тобой и моей дочерью?

– То, что она считает, что ее никто не любит, – медленно проговорила Оливия, поднимая на него глаза. Она хотела бы выразиться мягче, но вновь давшее о себе знать чувство обиды воспротивилось этому. Она видела, что Сету не понравились ее слова. На мгновение руки его сжались, едва не причинив ей боль, глаза широко распахнулись. Губы исказила гримаса.

– Что за бред… – процедил он.

Оливия почувствовала, что еще больше выходит из себя:

– Ты так считаешь?

– Да, считаю. Что ты хочешь сказать этим «ее никто не любит»? Я люблю ее, мама ее любит и…

– А как она об этом узнает? Я здесь уже неделю, Сет, и что я вижу – то ты спешишь на работу, то в больницу, то еще куда, совершенно о ней не думая, а когда вы наконец встречаетесь, ты либо воюешь с ней, либо воспитываешь. Ты считаешь, это похоже на любовь? Тетушка Келли и вправду с ней добра, но она смертельно больна и не может уделить ребенку столько сил, сколько необходимо. Марта в ней души не чает – но Марта ей не родня. Мэлори… О Мэлори я даже заикаться не хочу. А ее мать – она разбила девочке сердце, избавившись от нее. Хлоя чувствует себя брошенной, Сет. Ей необходимо твое время, твое внимание, а не наказания или подарки.

– Бред какой-то…

– Да не бред, а чистая правда, а ты просто упрямый осел, отказывающийся это понимать!

Они стояли лицом к лицу, и Сет по-прежнему крепко держал ее. Оливия едва доставала ему до подбородка, и, чтобы выдержать его взгляд с гордо поднятой головой, ей пришлось откинуть голову назад. Она ощущала силу его рук, напряжение, гнев, исходивший от него волнами, но не уступила ни на йоту.