Призраки отеля «Голливуд», Гамбургский оракул - [45]

ЗАВЕЩАНИЕ

Отношение к фашизму — лакмусовая бумажка, по которой можно безошибочно определить, кто из нас человек, кто обделенный чем-то недочеловек, мечтающий стать сверхчеловеком, ибо быть человеком ему не дано.

Магнус Мэнкуп

— За пивом еще не послали? — спросил Мун, входя в кабинет.

Пока он отсутствовал, помещение проветрили. Это было как резкий переход от жары к холоду. Там — наполненный напряженным подземным гулом дымящийся кратер. Тут — почти прозрачный воздух, уютная тишина. Человек привыкает ко всему, и даже слишком быстро. Эта комната уже не была связана с Мэнкупом. Она являлась только слабым отпечатком его личности, таким же контуром, как меловые линии на полу и письменном столе. А он сам уже успел уйти, раствориться. Он был сейчас везде. В ночных улицах Гамбурга. На летном поле перед приземлившимся самолетом, в кафе «Старая любовь», в ресторане «Розарий», в стеклянной башне, с высоты которой его слова горькими семенами падали на плодородную землю, скованную цементом, асфальтом, бетоном.

Дейли сидел очень тихо, — видать, и он вместе с Мэнкупом повторял сегодняшние маршруты. Все это было так, и все же Мун был в состоянии совершенно прозаическим голосом задать прозаический вопрос:

— За пивом еще не послали?

Дейли, очнувшись, перевел с некоторым опозданием.

— Ждали только вас. — Боденштерн рассеянно просматривал протоколы допроса. — Хотя никакие деликатесы все равно не смогу предложить. Рихтеру придется забежать в ближайшую обжорку. Всех остальных я отпустил, а оставаться один на один с алчущей крови газетной сворой боюсь. Енсен не в счет, он слишком тщедушен и интеллигентен, даже для умственного мордобоя.

— Я заходил только что на кухню. — Мун сел. — Большущий холодильник! Набит продуктами, словно для длительной осады.

— Все равно придется посылать…

— И пиво есть! — Мун успокоил Боденштерна.

— Это я понимаю! — Боденштерн ухмыльнулся. — В таком случае можно откупорить и вторую бутылку шампанского! За упокой его души!

— Но Магда Цвиккау осталась без сигарет.

— Да их тут полно, — отмахнулся Боденштерн. — В письменном ящике начатая пачка и тут тоже. — Он открыл зеркальный пластиковый секретер. На полке, наполовину погребенные рукописью, лежали еще несколько пачек.

— Это сигареты «Реметсма-60», — пробормотал Енсен, вынимая из целлофанового пакетика найденный окурок, — а в пепельнице лежала сигарета марки «Рамзес».

— При вашем пристрастии к щепоткам пепла и чужой шерстинке на костюме это непростительно, Енсен, — пожурил его Боденштерн. — Надо было выяснить сразу же, кто…

— Извините, господин комиссар, вы запретили мне делать обыск!

— Откуда мне было знать, что Мэнкуп курит другую марку? — Боденштерн пожал плечами. — Я сам на пачки наткнулся только что, причем совершенно случайно. Снимите с окурка отпечатки!

— Успеется, — сказал Мун. — Сначала надо позвонить жене Мэнкупа.

Енсен набрал номер.

— Госпожи Мэнкуп нет дома! — отозвался на том конце глуховатый мужской голос.

— Где же она?

— Только что уехала.

— Уехала! — закрыв рукой мембрану, сообщил Енсен с азартом выследившего дичь охотника. — Кто говорит? — только теперь он догадался спросить.

— Слуга. А вы кто будете? — настороженно спросил мужской голос.

— Криминал-ассистент Енсен! — Укоризненный взгляд комиссара на этот раз не подействовал. — Из полиции! — повторил он с ударением.

— Что-нибудь с господином Мэнкупом? — тревожно выдохнул слуга.

— Это она вам говорила?

— Нет, госпожа Мэнкуп ничего не сказала. Только велела уложить чемодан.

— Она была чем-то встревожена?

— Как будто нет. Я просто из-за того, что все так неожиданно. Явилась полчаса назад и сразу же опять уехала.

— Так она даже не ночевала дома?

— Нет, ушла около десяти и приказала не ждать.

— Вы не знаете, на какой вокзал она поехала? — Откровенные ответы слуги позволили надеяться, что и на этот раз он ответит без утайки.

— На вокзал? — повторил слуга. — Не думаю. В таких случаях она посылает меня за билетами. А на этот раз велела только заказать такси.

— Заказать! — обрадовался Енсен. Вызов давал возможность установить номер машины. — По какому телефону вы заказывали?

— 75–23.

— Не морочьте мне голову! — Интеллигентного Енсена тоже можно было вывести из себя. — В Гамбурге нет четырехзначных цифр.

— Это номер такси, а не телефона! — с достоинством объяснил слуга. — Вы мне так и не сказали, что произошло?

Но Енсен уже бросил трубку. Боденштерн механически проворчал:

— Чепуха! — Но, вспомнив наставления начальства, тут же соединился с пунктом оперативного оповещения: — Говорит комиссар Боденштерн! Уби-комиссия! Срочность первая! Задержать такси с номером 75–23. Водителя с пассажиром немедленно доставить ко мне! — И он назвал адрес.

Боденштерн не успел еще отойти от телефона, когда раздался звонок.

— Господина Мэнкупа! — попросил тревожный голос.

— Умер!

— Я так и знал! — на том конце раздался глухой крик.

— Кто говорит? — рявкнул Боденштерн.

Тишина. Потом гудки. Абонент отключился, не назвав своего имени.

— Дейли, отнесите Магде сигареты, — попросил Мун, потом вернулся к Енсену: — Сейчас, пожалуй, самое время для приложения вашей гипотезы… Говорят, идеи висят в воздухе. Я думал о том же, что и вы. Но при помощи небольшой проверки убедился: впусти Мэнкуп гостя сам, мы с Дейли, сидя в своей комнате, услышали бы приглушенные голоса, не говоря уже о звонке.