Призраки ночи - [29]

Волчьи инстинкты зародились в них мгновенно. Они бегали между деревьями, то и дело принюхиваясь, будто кого-то выслеживали. Стоило им учуять человеческий запах, как они ринулись по следу и добежали до поляны, где вокруг небольшого угасающего костра спали охотники.

Зигмунд и Синфьотли выскочили из леса. Их челюсти сомкнулись на шеях спящих людей. Горячая, сладко пахнущая человеческая кровь заструилась по их мордам. Кровожадная пара зарылась носами в теплую человеческую плоть. Волки с жадностью рвали мясо убитых ими людей. Они, как это делают все волки, ели до тех пор, пока бока их не раздулись и желудки не переполнились. Синфьотли в конце концов упал на землю, тяжело дыша. Волк, который был его отцом, приблизился к нему. Молодой принял это движение за угрозу и в бешенстве оскалился. Он вскочил на ноги, упругий, сильный, шерсть на загривке дыбом. Старый волк неожиданно для себя рванулся вперед и вонзил зубы в глотку Синфьотли. Истекающий кровью молодой волк упал к ногам своего отца. И тут, будто смутное человеческое чувство проснулось в его волчьей душе, старый волк лег рядом с молодым, скуля и зализывая рваную рану.

Несколько часов два зверя лежали среди людей, которых они убили. И вдруг, по причине, которую они никогда не могли объяснить, сила заклинания исчезла, и волчьи шкуры отстали от их человеческих тел. Отец и раненый сын стояли на двух ногах и с ужасом рассматривали место кровавой резни. Молча, с печальными лицами, они развели огонь и сожгли волчьи шкуры, которые уничтожили их человеческий облик.

Не каждому смертному удавалось так легко освободиться от пут заклятия. Это нередко кончалось трагично, потому что животная сила не всегда являлась вместе со звериным обликом.

Звериные шкуры, эти одежды злой силы, существовали словно бы для того, чтобы улавливать неосторожных смертных. Но человека подстерегали и другие опасности. В Италии те, кто решался спать на улице в ночь под пятницу при полной луне, светящей в лицо, рисковали превратиться в волка-оборотня. Пастухи, пьющие из ручьев после волков, тоже могли стать оборотнями. В некоторых странах считалось, что такое превращение уже предназначено судьбой от рождения. Немцы верили, что в семье, где одна за другой рождались семь дочерей подряд, седьмая обречена была стать волком-оборотнем. На Балканах тот, кто срывал и носил редкий болотный белый цветок, название которого ныне забыто, непременно превращался в волка. В других странах обреченными считали детей, рожденных под Рождество, потому, вероятно, что это происходило накануне зимнего солнцестояния, когда зло открыто являлось на землю. Возможно, это и от того, что ночь эта была посвящена рождению Христа.

Жертвы зла не всегда полностью были поглощены им. Многие не испытывали удовольствия от диких инстинктов, управляющих ими. Были такие волки-оборотни, которые охотились на других живых существ только под угрозой голода, а в остальных случаях отчаянно боролись с довлеющим над ними проклятием. Были и такие, что научились определять приближение ужасного превращения в кровожадного волка, которое чаще всего происходило ночью, на закате или же в полнолуние, а иногда, на их счастье, всего лишь раз в год. Такие люди заранее приготавливали в своем доме тайную комнату и запирались там, когда чувствовали приближение страшного часа. Комнаты эти старались располагать в самых дальних уголках дома, чтобы никто не мог услышать волчьего воя и рычания. А замки и запоры делались настолько хитроумно. что зверю открыть их было невозможно. Когда же человек обретал снова свой облик, он легко справлялся с замками и задвижками.

Иногда все это становилось известным другим людям. Такое случилось несколько веков тому назад в Ломбардии, одной из областей Италии, в аккуратной благочестивой и благочинной деревеньке, которая называлась Сан Анджело.

Стычка с волком оборотнем в этой деревне произошла в Сочельник, когда в церкви засияла в свете свечей фреска Рождества Христова. Радостные огоньки зажглись в каждом доме. Запах усеянных изюмом рождественских пирогов и маленьких в форме шляпы пирожных, которые назывались каппелетти, витал в узких улочках. В этот радостный час в одной семье родился мальчик. Но счастья его рождение не принесло. Появившийся на свет в это время ребенок был обречен стать волком-оборотнем. И все жители деревни знали это.

Но они были дружными, сильными и добрыми людьми. Вся деревня собралась в домике этой семьи. Мальчика оставили в живых. Он рос нежным и ласковым. Играл с другими деревенскими детьми в тени высоких тополей, пас коз на берегу реки Пo, выучился искусству виноделия и сыроварения.

И все же один раз в году, в ночь, когда колокола созывали на Рождественскую мессу, проклятье настигало его. При первом же звуке колокола он с воплем кидался на землю, становился на четвереньки. корчился в уличной грязи и с трудом дыша, с пеной у рта постепенно терял человеческий облик. Тело его удлинялось и изменялось. Когда он поднимался вновь, это уже был не человек, а волк. Желтые глаза сверкали, из клыкастой пасти стекали вязкие слюни. Он без разбору кидался на соседей, на родителей. Пока он был маленьким мальчиком, жители Сан Анджело могли удерживать его. Когда же он стал старше, они отгоняли его палками, хотя и старались не причинить вреда. Он огрызался и убегал в темнеющие поля, и никто не видел его до утра. Жители деревни запирали домашний скот и всю ночь молились за душу мальчика.