Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг. - [53]

4) Все рассказы и слухи о спуске и полетах над о-м Эзель неприятельских аэропланов и дирижаблей ничем не подтверждаются. При полетах неприятельских гидропланов наблюдательные посты своевременно доносят о их полетах, как это было после занятия Либавы два раза. Если бы хотя один аэроплан спустился на остров, то население сейчас же его арестовало, т. к. знают о награде, которую они за это получат. Если бы неприятельские аэропланы действительно летали над Эзелем, то прежде всего разгромили бы ангары на нашей авиационной станции и постарались бы уничтожить наши летательные аппараты. Слухи о таких аэропланах часто делаются работающими у помещиков с целью мести, как это было обнаружено жандармским ротмистром Кутыревым[152]. У меня есть основание предполагать, что 23 января около 9½ ч. вечера над Эзелем и Мооном пролетал неприятельский дирижабль, т. к. в течение получаса мне было доложено из 4-х мест о том, что видят свет, падающий сверху, похожий на свет прожектора, причем часовой на посту Оррисар кроме света слышал шум как от полета стада уток, похожий на шум пропеллера, почему обстрелял предполагаемое место полета. Об этом случае доносил коменданту Мор. кр. имп. Петра Великого. В январе и феврале ночью замечены были летающие светящиеся баллоны, вероятно пускаемые неприятелем. Такие баллоны, только не светящиеся, пускает и наша метеорологическая станция под Петербургом для определения воздушных течений. Один из таких баллонов до моего приезда был доставлен на нашу авиационную станцию, а оттуда увезен в Ревель.

5) Умышленной почти проводов, дорог и т. д. не было, как не было и отказа в квартирах.

6) Некоторые предположения о существовании малых радиостанций на острове существенны; по моему рапорту было передано в руки хороших специалистов по радиотелеграфии и в дальнейшем велось секретно помимо меня. Насколько знаю, существование малых неприятельских радиостанций на острове не подтверждается.

7) Думаю, что среди местных помещиков-баронов есть лица, сочувствующие Германии, но, конечно, в настоящее время все они ведут себя по отношению к нам с самою большою предупредительностью и большой осторожностью. Лично я ни с одним из них не знаком. Эстонское население безусловно предано России, исключение составляют только онемечившиеся эстонцы вроде Пийка, о котором писал выше.

8) Большинство старых морских офицеров знают отставного капитана I ранга Шмидта, во флоте он был известен под прозвищем брат Шмидт. Человек он очень нерешительный, советуется со всеми, любит выпить и довольно ограниченный, но очень добродушный, и в заграничной плавании это добродушие постоянно эксплуатировалось его товарищами, ставившими его за себя на службу при схождении на берег. Считаю Шмидта совершенно неспособным на какие-либо действия, подобные тем, в которых его обвиняют. Совершенно уверен, что если и были огни в мызе Кезель, то делались они кем-либо нарочно, чтобы выселить из его имения. Отчасти это и подтверждается дознанием, которое я представил коменданту Мор. кр. и. П.В. Уверяю, что мое мнение о Шмидте разделяют хорошо знающие его лица, как например бывший Наместник Востока генерал-адъютант Алексеев[153], морской министр генерал-адъютант Григорович, помощник морского министра и н-к Генерального Мор. штаба вице-адмирал Русин, которые живали со Шмидтом за границею. Из числа лиц, хорошо знающих Шмидта, могу показать на вице-ад Герасимова[154], думаю, что такого же мнения о Шмидте будет и начальник Главного Морского штаба вице-адмирал Стеценко[155]. Мнение мое может быть легко проверено в частном разговоре с этими глубокоуважаемыми лицами.

Флота генерал-майор Панферов

Отдельного корпуса жандармов ротмистр Владимиров

РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 24. Л. 11–12об.

10. Копия рапорта полковника П.В. Родзянко председателю Государственной думы М.В. Родзянко. 17 августа 1915 г.

В. Секретно. Его Высокопревосходительству господину председателю Государственной думы

Начальника гарнизона г. Аренсбурга и командира 350 Лифляндской дружины

Предлагаю, пока не поздно, для безопасности столицы, принять немедленно меры для возможности сильнейшей обороны островов: Эзеля, Даго и Моона. Эта база, предположительно забыта, а вместе с тем, с предстоящим возможным натиском всего (не только Балтийского) флота германцев, эти острова откроют путь дальнейшим наступлениям и высадкам на Пернов и Ригу, и раз взятые, – с технической способностью германцев укрепляться, – будут стоить неимоверных жертв для их отобрания.

Изучив эти острова, имеющие массу прекраснейших бухт с блестящими укрытиями для минного флота, полагаю, что неукрепление островов является некоторого рода пробелом со стороны обороны наших берегов, а потому до надвигающейся катастрофы обращаюсь к Вашему Высокопревосходительству, по долгу присяги перед Царем и Родиной, с указанием на серьезное положение этого, важнейшего во всех отношениях, пункта как для обороны стратегической дороги на столицу, так и для целости нашего Балтийского флота и владения Балтийским морем.

Если будет приступлено немедленно к осуществлению серьезнейшего приготовления к отпору, то до атаки германского флота возможно еще успеть оборонить острова, но с условием, чтобы флот не уходил от островов и чтобы приступлено было сейчас к делу.