Призраки графской усадьбы - [7]

Оказавшись с ним рядом за чайным столом, Владик небрежно повел разговор о всяких исторических ценностях и реликвиях и задал примерно такой вопрос:

– А вот, скажем, сколько сейчас могут стоить подлинные документы декабристского движения?

– Нисколько, – совершенно спокойно ответил профессор, отставляя чайный стакан. Ему не нравился этот глуповатый и, кажется, жадный молодой человек. – Нисколько, – раздумчиво повторил профессор. – Им нет цены, если хотите знать.

– Все имеет цену, – поучительно проговорил наш граф.

– Даже честь, ваше сиятельство? – едко усмехнулся профессор. – Вам ли, потомку древнего рода, так рассуждать!

«Потомок» не заметил в его словах иронии и надменно изрек:

– Не будем ломать копья об эту тему. Так сколько все-таки они будут стоить?

– Я же вам, юноша, русским языком говорю: они бесценны. Бес-цен-ны!

Владик пошевелил губами, будто что-то в уме подсчитывал, подвигал бровями, чмокнул…

– Ладно, – сказал он и тут же поднялся из-за стола.

– Дело, стало быть, только за тем, – бросил ему в спину профессор, – чтобы разыскать такие документы. Как говорится, во тьме веков.

– А уж это моя проблема, – не оборачиваясь, презрительно процедил «потомок».

Профессор внимательно посмотрел ему вслед и покачал головой.

Второе, что сделал Владик, – подыскал себе сообщников. Точнее – исполнителей. Ведь дело, которое он затевал, было как-никак довольно щепетильным. Более того: оно было опасным и без нарушения закона невыполнимым. А Владик как потомок не собирался ни подвергать себя опасности, ни конфликтовать с законом. Черновую работу должны сделать за него «черные» люди.

…И вот в один прекрасный день Владик исчез из родного города. Даже не попрощавшись с бабенькой. Чтобы появиться совсем в другом месте и совсем в ином качестве.

На окраине городка Дубровники, в маленьком кособоком домишке жила-была любопытная и говорливая старушка. Прирабатывала к пенсии уборщицей в музее. И очень ей там нравилось: тут тебе и сотрудники, и посетители. Так что в рабочее время бабуля могла сполна удовлетворять свою потребность в многословии и сплетнях. А вот дома маялась. Ну не с кем ей поговорить! Разве что с кошкой или с древними ходиками, которые давно уже разучились постукивать как положено и спотыкались на каждом «тике» и «таке». Что давало старушке возможность поворчать на них по этому поводу.

Но вот и ей повезло. Некоторое время назад напросились к ней в жильцы два парня. Как они сказали, студенты-историки. Один – веселый и говорливый, под стать хозяйке. Другой – напротив, все больше помалкивает. Первого Артемкой звали, второго – Василием. И плату хорошую предложили, и поболтать стало с кем. Спрашивали они много и слушали хорошо. Особенно – о музее. О его сотрудниках, о распорядке. Бабуля – и рада стараться, все, что знала, выкладывала: и «об експонаторах», и «об манекентах».

– А Сашка этот одно слово чумовой. Костюм какой напялит древний и цельный день в ем шляется по залам. Людей пугает. Бывает, станет середь других манекентов – и не узнать его. А кто мимо пройдет, он возьми да и скажи чего. Так на месте и подскочишь. Раз такое было – вечер уже, убираюся я, да что-то боязно стало. Манекенты енти, как живые, стоят. Ну, ровно привидения. А один-то, как я мимо шла, возьми да чихни! Я аж подскочила на месте. Испужалась – страх! И тряпкой его по усатой морде. – Бабуля перевела дыхание от пережитого. – А он мене саблей под зад, правда, плашмя – и смеется: рази, говорит, тетка, можно так експонаторы грязной тряпкой лупить… Сашка это оказался.

– А он что же, всю ночь там ошивается? – спросил студент-молчун. – Ночует там?

Тут у старушки почему-то забегали хитрые глазки, и она попробовала увести разговор в сторону, но не удалось: парень настойчиво вопрос повторил.

– Так кто его знает, – уклончиво ответила уборщица. – Ключи-то у него другие есть. Может, и ночует… – Она глянула на прихрамывающие ходики с мордочкой хитрого кота и поднялась. – Что-то я засиделась с вами. Спать пора уже. – И бабуля ушла в свою комнату.

Василий выплеснул в раковину недопитый чай из кружки, налил в нее пива из банки, слизнул поднявшуюся пену и сказал:

– Я поднимаю этот тост…

– Не тяжело? – перебил его веселый Артемка.

– Что – не тяжело? – удивился Вася.

– Тост поднимать.

– Не понял, – Вася нахмурился.

– Поднимают, Вася, бокал, рюмку, – поучительно разъяснил Артемка. – Стакан, на худой конец. А тост, Вася, произносят.

– Шибко ты умный, Темка. Чересчур, на худой конец. – Видно было, что Вася обиделся. – Зачем ты всю эту хренотень затеял, а?

– Темен ты, Вася, как погреб у бабки. – Артем откинулся на спинку стула, оторвал его передние ножки от пола и стал покачиваться на двух оставшихся. – Вот напомни мне, когда менты приехали на сигнализацию?

– Через две минуты и сорок секунд.

– А в другой раз? – Тема ловко балансировал на стуле и даже банку с пивом сумел открыть.

– В другой раз – через три.

– А в третий, Вася, припомни?

– Через тридцать.

– Вот! – Тема назидательно поднял банку с пивом. – А после они и вовсе не станут ездить – неисправна она, мол. Следственно, Вася, мы будем иметь с тобой спокойное время, чтобы не только отыскать нужный предмет для нашего дурака-шефа, но и спокойно уйти с ним.