Призраки - [22]

По большей части реакции тела были электрическими, хотя, кажется, столь простой факт понимали далеко немногие. Гидеон очень хорошо осознавал власть электричества. Он жил с этим всю жизнь. Даже сейчас, с приближением летнего солнцестояния, когда его способности находились в слегка неисправном состоянии, у него оставалось достаточно контроля, чтобы сделать то, что нужно.

Его рука уютно устроилась внизу теплого живота Хоуп, как будто он имел право трогать ее таким способом. Он проник внутрь Хоуп, используя электрический разряд. Сквозь толстую ткань ее консервативных брюк, сквозь то, что вероятно было обычным нижним бельем — или она удивит его гладким красным шелком и ленточками? — сквозь кожу, он прикоснулся к ней и заставил ее внутренности ожить и забиться. Он вызвал у нее оргазм прикосновением руки и использованием энергии.

Хоуп ахнула, забилась в судорогах и задрожала. Рука, которая собиралась оттолкнуть его, вместо этого ухватилась за его куртку и крепко сжала ткань в маленьком, сильном кулачке. Она невольно издала шумный глубокий вздох и на мгновение прекратила дышать. Только на мгновение. Ее бедра немного раздвинулись, сердце неровно заколотилось. Когда у Хоуп подогнулись колени, Гидеону пришлось поддержать ее, чтобы не дать упасть на пол. Отклик Хоуп на бегущее сквозь тело электричество не был ординарным или обычным. Она застонала, покачнулась. А затем замерла.

Он был твердым, что не удивительно, и они стояли так близко, что она несомненно знала об этом. Если она двинет ему коленом сейчас, то сможет причинить серьезный вред. Он медленно опустил руки и отстранился.

— Что ты сделал..? — Хоуп не закончила свой вопрос. Гидеон вытащил из заднего кармана бумажник и достал десятидолларовую банкноту.

— За амулет, — сказал он, бросая деньги на прилавок и игнорируя только что произошедшее. — Хочешь, чтобы я заехал за тобой утром? Завтрак снова в «Хилтоне»? Мы позаботимся о том, чтобы попросить кого-нибудь осмотреть твою машину там.

Он ждал, что она пошлет его к черту. Она могла доставить ему беспокойство, обвинив в сексуальных домогательствах, но кто ей поверит? Мы оба были полностью одеты. Это случилось так быстро. Он положил на меня руку, и я кончила, как женщина, у которой не было мужчины лет десять.

Она не могла этого сделать. Никто ей не поверит. Ее единственный выбор состоял в том, чтобы послать его к черту и потребовать другого напарника, попросить иное, более подходящее назначение.

— Думаю, что пропущу завтрак, — ответила она, ее голос все еще звучал с придыханием, свидетельствуя о только что пережитом оргазме.

Гидеон улыбнулся. Возможно, испугать ее будет легче, чем он думал. Эта надежда длилась недолго. Все еще запыхавшись, она сказала:

— Заедешь за мной, когда закончишь с завтраком.

***

Закрыв за Рейнтри дверь, Хоуп помчалась к лестнице и, съежившись, уселась на нижнюю ступеньку. Колени подгибались, бедра дрожали; она все еще не могла дышать; мысли кружились. Что произошло?

Разумеется, прошло уже много времени с тех пор, как до нее дотрагивался мужчина. И она действительно считала Гидеона привлекательным. Он обладал тем плутовским обаянием, которое интриговало и раздражало ее. Но достигнуть оргазма просто потому, что он положил на нее руку и поцеловал в шею? Это было невозможно. Ведь так?

Маловероятно, неслыханно, но определенно не невозможно.

Хоуп прислонилась к стене, скрываясь в тени, ее внутренности все еще немного дрожали. Колени продолжали трястись, и она чувствовала растущую влагу, говорившую, что она не закончила с мужчиной, который возбудил ее и вынудил кончить в течение секунды. Хорошо, мысленно она определенно покончила с ним, но вот тело чувствовало себя иначе.

Гидеон может очень сильно ранить ее. Может оказаться еще одной ошибкой. Она не пойдет на это, она просто не может рисковать. Тогда почему она все еще вспоминает, как его усы щекотали ей шею, и представляет, как они будут ощущаться у ее рта?

Хоуп принялась играть висевшей на шее серебряной безделушкой. Ей бы следовало сорвать эту проклятую штуковину и выбросить. Следовало накатать жалобу на этого сукиного сына за то, что осмелился положить на нее свою лапу. Конечно, надо полагать, он хотел и ожидал от нее именно такого поступка.

Но она собиралась встретить его завтра утром и притвориться, будто ничего не произошло. В Гидеоне Рейнтри было нечто большее, нежели зоркий глаз, и она собиралась узнать, что это за большее .

***

В это время года штормы бывали часто. Гидеон любил шторм. А больше всего он любил в нем молнии. Полночь уже прошла. Он стоял на берегу, подняв к облакам лицо и ладони, одетый в обрезанные джинсы. Электроны наполняли воздух. Он мог осязать их, чувствовать.

Он также все еще мог чувствовать и осязать ее. Обычно, когда воздух заряжался электричеством, его ничто не отвлекало, но он все еще ощущал, как Хоуп обвилась вокруг него, хваталась за его одежду, стонала и пошатывалась, кончая сильнее, чем он ожидал. Он все еще мог ощущать вкус ее шеи на своем языке. Он сделал это, намереваясь отвлечь ее, а вместо этого сам стоял здесь, безнадежно растерянный, спустя несколько часов после того, как ушел и оставил ее дрожащей и смущенной.