Призраки - [20]

— Не говори матери, что кто-то стрелял в нас, — тихо попросила она, открывая дверь, и над ее головой звякнул колокольчик.

«Серебряная чаша» торговала кристаллами, благовониями и ювелирными изделиями, изготовленными местными ремесленниками. Наряду с гадальными картами и рунами тут так же предлагали собрания красочных шелковых шарфов и вырезанные вручную деревянные шкатулки. Драгоценности составляли основу бизнеса магазина, но Рэйнбоу Мэлори больше благоволила ко всяким штучкам в стиле Нью-эйдж. При звуке колокольчика странное, немного фальшивое пение под музыку для медитации, которое издавала ее мать, прекратилось.

Рэйнбоу выглянула со своего места за прилавком и широко улыбнулась. В свои пятьдесят она все еще была очень привлекательна, хотя седые пряди в темных волосах выдавали ее возраст так же, как и нежные морщинки от улыбки. Она не красила волосы и совершенно не пользовалась косметикой. И не носила лифчик.

— Кто твой друг? — спросила Рэйнбоу, выходя из-за прилавка. Ее пышная разноцветная юбка достигала пола, колыхаясь вокруг удобных сандалий.

— Это мой напарник, Гидеон Рейнтри, — представила Хоуп. — Он хотел осмотреться, но задержаться не может.

Хоуп наблюдала, как ее мать поддается очарованию Гидеона, как и любая другая женщина, увидевшая его впервые. Ее спина немного распрямилась. Улыбка стала ярче. А потом она заявила:

— У вас самая красивая аура, которую я когда-либо встречала.

Чрезвычайно смутившись, Хоуп закрыла глаза. Это никогда не закончится. Теперь Гидеон за завтраком поведает другим детективам, что мать Хоуп Мэлори верит в ауры, кристаллы и гадальные карты. Она ждала взрыва смеха, но вместо этого Гидеон ответил:

— Спасибо.

Хоуп открыла глаза и посмотрела на него. Он не выглядел забавлявшимся. В действительности, он казался абсолютно серьезным и, похоже, чувствовал себя здесь как дома, принявшись изучать товары на полках.

— Здесь мило, — промолвил он. — Интересные товары, приятная атмосфера…

— Атмосфера крайне важна. Я всегда стараюсь заполнять магазин положительной энергией, — отозвалась Рэйнбоу.

Хоуп снова захотелось провалиться сквозь землю, но ее напарник совершенно не выглядел ни озадаченным, ни веселым.

— Могу держать пари, что туристы любят этот магазин, — сказал он. — Очень мирное местечко.

— Так и есть, спасибо, — ответила Рэйнбоу. — Это так проницательно с вашей стороны. Конечно, я поняла, как только увидела вашу ауру…

Больше никаких аур.

— Мама, хватит отвлекать Рейнтри разговорами. На самом деле, ему пора уходить. У него еще много дел на сегодня.

— Вовсе нет, — небрежно заметил он. — Я хочу еще раз бросить взгляд на документы, но сначала мне необходимо провести некоторое время подальше от них.

Она впилась в него взглядом, но он проигнорировал ее, продолжив изучать товары. Если они собираются стать партнерами, то ему необходимо научиться понимать намеки.

— Присоединяйтесь к нам за ужином, — с необычным оживлением в голосе предложила Рэйнбоу. — Я закроюсь через двадцать минут. У нас есть тушеное мясо в глиняных горшочках, еды более чем достаточно на троих. Вы выглядите голодными. — Добавила она материнским тоном.

К абсолютному ужасу Хоуп, Гидеон принял приглашение.

***

Не могло быть двух менее похожих женщин. Там, где Хоуп вела себя откровенно подозрительно и скованно, ее мать проявляла открытость и непринужденность. Внешне они выглядели немного похожими, как это часто случается между матерью и дочерью, но в остальном трудно было поверить, что они когда-либо жили одной семьей и уж тем более имели общую ДНК.

Ужин состоял из густой тушеной говядины и самодельного хлеба. Простой, но вкусный. Гидеон не подходил к телевизору в гостиной и устроился, насколько это было возможным, подальше от печи и микроволновки. Он приложил все усилия, чтобы держать электрические волны низкими и контролируемыми.

Хоуп явно хотела, чтобы он поел и ушел как можно скорее. Она нервничала, бросала в его сторону взгляды, откровенно говорившие, что ей неуютно. Верования и раскрепощенность матери, определенно, смущали ее. Что бы сказала его напарница, если бы узнала, что Гидеон верил во все, о чем говорила ее мать? И даже больше.

Он мог заставить ее помучиться, оставшись после того, как пища была съедена, но смилостивился и поэтому отклонил предложенные десерт и кофе. Поблагодарил за еду и, к явному облегчению напарницы, пожелал спокойной ночи.

Рэйнбоу осталась в своей небольшой квартире, энергично убираясь на кухне, а Хоуп пошла проводить Гидеона.

— Извини, — тихо сказала она, когда они спустились до середины лестницы. — Мама немного чудная, я знаю. С ней все в порядке, но она так и не переросла стадию хиппи.

— Не извиняйся. Она мне понравилась. Она не такая, как все, но очень славная. — Как раз он-то и являлся тем человеком, который знал, каково быть не таким, как все. — Быть другим не всегда плохо.

— Да, — отозвалась Хоуп с насмешкой в голосе. — Попробуй продолжать думать так же, когда твоя мать заявляется на работу к отцу, занимавшему пост генерального директора, чтобы поговорить о продаже кристаллов и благовоний, и все заканчивается тем, что она закидывает отца вопросами о том, сколько вреда наносит его компания окружающей среде, и распродает свой товар среди служащих.