Призраки - [12]
Паскуале. Но это смешно, Мари, прости, если я тебе это говорю. Это смешно… (Говоря, идет к правому балкону и, увидев профессора, здоровается с ним, с притворным смешком.) Профессор… (Возвращаясь, с жестом, выражающим досаду.) Вечно он торчит у окна… (Жене.) В конце концов, уж если кто и должен требовать объяснений, то, с твоего разрешении, именно я.
Мария. Разумеется.
Паскуале. А раз я их у тебя не требую, то не о чем и говорить.
Мария с жестом, выражающим досаду, вновь присаживается к столу.
Обо мне не беспокойся: за то, как попадают к нам деньги, в тюрьму не сажают. А люди?.. Пусть себе болтают. Они скажут, что я жулик, может быть, позлословят на твой счет… И ладно… Постепенно это им надоест, и они замолкнут. Мы с тобой должны жить в мире. Ты должна считать, что если я молчу, то, значит, у меня есть на это веские свои причины… Я знаю, кто платит, знаю источник всех этих щедрот, но не могу сказать… Это не в моих интересах. Я спрашивал людей, которые побывали в моем положении, и все они в один голос сказали: «Молчите, иначе все кончится!» Подумай об этом, Мари: ведь если мы заговорим с тобой начистоту, то ты не захочешь остаться со мной, ты уйдешь… Тебя не будет… А я уже не в силах лишаться привычных удобств. Неужто ты думаешь, что, продолжая жить в бедности — я мечтая о скромном костюмчике, а ты о паре чулок, — мы могли бы любить друг друга, как Ромео и Джульетта? После бесконечных ожиданий, всегда тщетных, очередной знакомый наверняка опять не выполнил бы своего обещания подыскать мне место. С охладевшим сердцем из-за того, что мы постоянно отказывали бы себе в каждом самом скромном желании, мы, быть может, через сотни лет путем ежедневной тренировки и сумели бы наконец подавить в себе чувство горечи, сплести его в один сложный, запутанный клубок с любовью, нежностью, добротой, другими чувствами. И это на голодный желудок, Мари? Когда желудок пустой, забываешь о чувствах… Если бы Ромео и Джульетта не были богачами, они через три дня вцепились бы друг другу в волосы… Не придавай значения тому, что болтают… Смотрите пожалуйста, какая-то капля благополучия — и дойна Мария уже восстает! Брось дурить, прошу тебя! Раз и навсегда запомни: не будем больше к этому возвращаться и не будем затевать пустых разговоров. Я хочу жить в достатке. Я хочу вкусно есть, пить, хорошо одеваться. Я не хочу вести счет сигаретам. В воскресенье я хочу иметь сладкое… и все, что мне хочется. Ах нет, дорогая. Ты увидишь, что мы найдем здесь еще что-нибудь… (Кричит, словно хочет, чтобы его услышали.) Неужели он воображает, что уже псе сделано?.. Он еще должен доделать остальное. Видит бог, как я живу… Мне срочно нужны двести тысяч лир. И их мне должен дать он: они мне нужны… Он должен сделать так, чтобы я их нашел… Нашел, я этого не скрываю… Ты женщина, которая заслуживает большего, ты должна жить хороню, ни в чем не испытывая недостатка. Оставим эти глупые разговоры, которые пи к чему не ведут. Я на полчаса сойду вниз. Пока не испортилась погода, схожу в агентство спросить, не слышно ли чего нового о пансионе… (Подходит к одному из балконов, чтобы посмотреть, какая погода.) Гм, кажется, собирается дождь… Кто платит… откуда берутся деньги?.. Зачем об этом думать? Неисповедимы пути господни… Оставим это… Будем себе жить помаленьку… (Уходит через входную дверь.)
Мария(с отвращением, чуть не плача). Что за человек! Какой позор!
Альфредо высовывается из окошечка в глубине стены налево.
Альфредо(закуривая сигарету). Наконец-то. Я думаю, что ты не будешь больше сомневаться в отношении чувств и мыслей, которые руководят этим субъектом. (Спускается по внутренней лестнице и входит в комнату.) А ты не хотела этому верить… Когда я тебе говорил, ты пыталась переменить разговор. Я понимал, что тебе это было неприятно, и старался уважать твое чувство, но, прости, все это так грязно!
Мария. Прошу тебя, Альфредо, постарайся попять и избавь меня от унижения…
Альфредо(приближаясь к ней, нежно). Унизить тебя? Никогда в жизни, моя Мари… Я хотел только показать, что кое в чем я был прав и, главное, что мои планы оказались вовсе не так уж безумны. Ведь теперь, после всего того, что произошло, осуществить их не только наше право, но и прямой долг.
Мария(словно стараясь убедить Альфредо в абсурдности его слов). Альфре…
Альфредо. Но, прости меня, чего мы ждем? Разве я могу оставить тебя в руках этого вымогателя? Больше я не в состоянии себя сдерживать. Все, что он говорил, мне было слышно через то окошечко… Я стоял на лестнице. Клянусь, была минута, когда я готов был выскочить и отхлестать его по физиономии… (Передразнивает Паскуале.) «И это еще не все! Мне срочно нужны двести тысяч лир… Он мне их должен дать… Он должен сделать так, чтобы я их нашел…». Черта с два! Похоже ему надавать, а не денег… Послушай меня… Я уже все приготовил… Идем со мной.
Мария. Альфре, ты что думаешь, это так легко?.. Ты женат… У меня муж… Уйти нам вместе? А что потом? Или твоя жена, или мой муж обратятся в полицию, нас найдут и арестуют.
Во время этого диалога с террасы спустился Гастоне. Стоя у окошечка, он все видел и слышал.
