Призрак войны - [33]

В этот момент вернулся Грант с тремя чашками и тарелками. У него были заняты обе руки: он нес сахар и сливки. Мад shy;лен взяла чашку. Пруит взял другую. Грант налил точную меру сливок Мадлен и поставил сливочник перед Пруитом. Сам он пил черный кофе.

– Сэм – добрый юноша, – подхватил Грант. – Его робот не способен нанести ущерб кому-либо. Сэм не создает вредных вещей.

– Воистину правда! – Мадлен бросила взгляд на Гранта: – Сэм строит вещи, чтобы познавать. Он – ученый.

– Мне поручено наблюдение за роботом, – сказал Пруит. – Грант покажет мне, как работать с ней.

– Очень просто, – заявил Грант громогласно. – Робот подчиняется голосу. Он подчиняется нескольким простым ко shy;мандам.

– Она очень проста, – заметила Мад shy;лен, не в силах сдержать восхищения. “Робот? В музее античности?”

Мадлен поражалась совершенству формы. Лица не было, но был человеческий рот. Высокие груди над впадиной живота и широкими бедрами. Мадлен была в растерянности: как говорить о роботе – “она” или “он”?

– Пожалуйста, – вдруг сказала Дельта вопросительно.

Мадлен сразу же решила: пусть это будет машина, компьютер, но не “она”.

– Состоят ли вещи из одной поверхности, или внутри них есть содержимое? – спросила Дельта.

Мадлен заговорила первой:

– Внутреннее содержимое обнаруживают, только заглянув за поверхность. Есть внешняя сторона вещей, но реальность представляет содержимое.

– Таким образом, поверхность отражает? Содержимое выражает? – Дельта внутренне сконцентрировалась.

Пруит был поражен:

– Это… это – философия?

– Конечно, это – философия, – сказала Мадлен. – Не каждый рождается со знанием этих вещей. Если мы не задаем вопросов, боясь показаться глупыми, выигрывает глупость. – Она улыбнулась, отпив кофе. – Долг ученого ясен: бороться с невежеством, искоренять безграмотность. – Ее глаза горели убеждением.

– Но она умна! – Пруит показал на Дельту пальцем. – Она соображает. Это… – Он остановился, не зная, как сказать. Интеллектуальная машина была так же чужда ему, как и говорящая собака.

Грант сделал жест руками, который был понятен только Мадлен. Она быстро поняла, что интеллект Дельты надо скрывать от полицейского.

– Показывать пальцем невежливо, – сказала она. – Вы тоже соображаете и служите городу в качестве полицейского. Я соображаю и управляю Музеем античности. Грант не соображает…

– Вы утверждаете? – прервал Грант.

Мадлен подмигнула ему:

– Я поддразниваю. Грант соображает, но не гений. Я читала, что даже гориллу научили разговаривать. Действительность полна неожиданностей.

– Научить гориллу разговаривать, – сказал Грант торжественно, – намного легче, чем научить тому же француза.

Мадлен возмутилась:

– Нет! Это оскорбление! Я возмущена!

– Пожалуйста, остановитесь, – сказала Дельта недовольно. Грант и Мадлен тотчас прекратили пикировку.

– Мы спорим только на поверхности, – разъяснила ей Мадлен. – Смотри глубже поверхности.

Пруит закрыл глаза и затряс головой.

– Это слишком много для меня. – Он взял кофе и двинулся в лабиринт музейной экспозиции.

Мадлен наклонилась и заговорила так тихо, что было слышно лишь Гранту и Дельте.

– Объясните, в чем дело.

Грант быстро и сжато рассказал. Мад shy;лен, слегка сбитая с толку, но готовая принять это, кивнула:

– Мы будем держать месье Пруита вне равновесия до возвращения Сэма. Это нетрудно.

ГЛАВА 13

Сэм Тарамаско прибыл в Музей античности Квентина Кори вскоре после половины шестого вечера того же дня. Предзакатный воздух был теплым, но тепло было хрупким. Наверху нависала прохлада, готовая упасть на город. Эта часть города освещалась слабо, и на небе были видны звезды. Фиолетовые и багряные полосы освещали запад. Сэм шел, насвистывая сочные ирландские песенки.

Он подошел к музею, который возвышался темной тенью, отдельные окна были слабо освещены. Это его дом, там его семья – два пожилых человека.

Двери на фасаде были, как всегда, отперты. Сэм потянул левую дверь и прошел бочком. Внутри освещение было слабым, на стенах играли тени.

– Сэм? – послышался голос Мадлен из-за экспонатов. – Добро пожаловать, Сэм.

На островке между стендами показался Грант, видневшийся, как силуэт.

– Проходи, Сэм. Тебя дожидается офицер Пруит.

Сэм улыбнулся. Это так похоже на Гранта – предупредить его. Сегодня вечером свободы слова не будет.

Музей был странным домом, просторным наследием прошлого. Шаги Сэма отдавались в тишине. Его голос отскакивал от холодных мраморных стен. Грант скрылся в конторе Мадлен.

Сэм поспешил туда же. Единственным светильником в огромном здании была настольная лампа в конторе Мадлен. Единственное тепло исходило от керосинового очага здесь. Грант сидел с черепом зебры в руках. Мадлен подняла голову, улыбнулась Сэму и опять углубилась в бумаги. Она была тепло закутана в одеяла в своем кресле-каталке. Мадлен была одета в теплый шерстяной свитер. Волосы были завязаны в простой пучок сзади.

– Привет, Сэм, – офицер Пруит встал, но руки Сэму не подал. Его лицо выражало явное эмоциональное напряжение. Было ясно, что он нуждается в ободряющем слове.

Сэм широко улыбнулся:

– Офицер Пруит?

– Точно! – Он сел тяжело, неуклюже, – Флетчер Пруит. Зови меня Флетчер. – Он собирался сказать больше, но увидел, что Сэм смотрит на Дельту.