Призрак войны - [2]

Кейра-сан резко сполз в низ кресла и сосредоточил свое внимание на десятки раз виденном бое. Величайшей трагедией в его жизни было прекращение трансляции новых боев с Соляриса с момента падения сети. Аспекты интереснейшего вопроса – как отсутствие связи между планетами порождает давление, делающее возможным самораспад общества – его не интересовали.

Вообще-то в этом не было его вины, хотя Кейра-сан родился на Хелен и вырос здесь, в диаспоре выходцев из Синдиката. Он никогда не уживался хорошо с другими людьми, тогда как вся остальная планета, как старые, так и новые сообщества, по-настоящему объединились под руководством Республики. Все старые трения, подогревавшие наследные государства, исчез-ли. Словом, с той поры все жили счастливо.

Чтобы заставить такой союз заработать, Республика использовала политику кнута и пряника.

Люди, содействовавшие объединению разнородных групп, вознаграждались земельными участками и инвестициями на нужды их общин. Люди, действовавшие во вред данному порядку вещей, наказывались либо лишением государственной поддержки, либо высылкой на другие миры в составе Республики, что совсем не вызывало в окружающих энтузиазма следовать их примеру.

Те, кого устраивал применявшийся Республикой метод решения проблем, считали его «прогрессивным» и «вдохновляющим», тогда как жертвы подобной политики находили его «репрессивным» и «порожденным преступным сговором». Но, как бы то ни было, метод работал.

Затем произошли две вещи. Примерно три года назад, Девлин Стоун оставил пост экзарха Республики. Это сотрясло уверенность людей, привыкших отождествлять мир и процветание с его фигурой у власти. По мере того, как Дамьен Редбёрн, выбранный Стоуном преемник на посту экзарха, демонстрировал способность делать свою работу хорошо, уверенность людей восстанавливалась, но тут падение сети гиперимпульсных генераторов натурально всадило Республике нож под самые ребра.

– Я говорю тебе – это работа СЛИВа! – Ржавый подчеркнул свое высказывание, грохнув пустой бутылкой по барной стойке. – Они не хотят, чтобы кто-нибудь догадался, что здесь происходит и не смог отреагировать. Это логично.

Гектор послал девятый шар в угловую лузу.

– Партия, Бодрячка, и ты должна мне двадцать республиканских кредиток.

– Вдвое больше или ничего.

Гектор одарил её широкой улыбкой.

– Влетаешь на сорок стоунов? Идет. Храбрая девочка.

Борис, добиравший физической массой нехватку мозгов, поднял ручищу, достаточно большую, чтобы полностью накрыть пирамиду шаров.

– Следующая игра была моя.

– Следующая и будет твоя. Ставь шары, Бодрячка. – Гектор глянул на Ржавого. – В смазке твоей логики есть опилки, Ржавый, а именно то, что СЛИВ – местная контора. Ты же знаешь слухи, которые привозят космонавты с прыгунов. Сеть накрылась везде.

Ржавый зашмыгал носом.

– Не везде.

– Ладно, хорошо, твоей мамочке таки удалось переслать тебе поздравления ко дню рождения, но последнюю часть пути до тебя эти поздравления проделали на прыжковом корабле, пришедшем с Тауна. – Гектор потряс головой, посмотрел на меня темно-карими глазами. Сэм, ты не объяснишь все ему?

– Угу, ну так, как я это понимаю. – Я глотнул ещё пива и вдруг решил, что болтать лучше, чем лакать. – Ладно, вот как я все слышал. Кто-то координирует большое количество ударов на множестве разных миров, выводя из строя станции гиперимпульсной связи. Никто не может ни с кем связаться. Никто не знает кто что и с кем делает или кто на самом деле совершил эти налеты. Это работа не СЛИВа, но Ржавый может быть наполовину прав.

– Могу? – он сел прямее. – Вот видите. Скажи им, Сэм.

Бодрячка сосредоточилась на установке шаров, поэтому не расхохоталась. Я пожёвывал щёку, поэтому я бы не стал смеяться вместе с ней, даже если бы она решила это делать.

– Ну, Ржавый, может так оказаться, что ПЭФ – это часть силы, выведшей сеть из строя. До того, как сеть накрылась, о них здесь никто ничего не слышал. Они могли появиться, заключить сделку со СЛИВом, оказать им помощь, сея здесь раздоры и готовя почву для чего-то ещё.

– Однако теперь ничего не выйдет, Донелли. – Бармен, Макс Лири, заменил бутылку Ржавого другим запотевшим пузырем. – Пришли новости из Овертона. Прошлой ночью приземлился посадочник с рыцарем Республики на борту. Кажется, эта штучка будет удерживать тут всех от выделывания всяких штук.

– Штучка? – я незаметно глянул на лысого. Я знал, что он воспользовался термином «штуч-ка», чтоб позлить Бодрячку, поскольку она уже отклоняла его приставания больше раз, чем у меня пальцев на руках и ногах – и это только за сегодняшний день. Это понятно – у неё, такой маленькой и него, такого, ну, круглого, никогда бы ничего не вышло. Не считая отсутствия турелей и поношенную робу пиляги, Лири можно было спутать с посадочным кораблем класса «Юнион».

Бодрячка проигнорировала Лири, так что он загрохотал, обращаясь ко мне.

– Ну да, грузом в главном трюме была какая-то рыцарственная королева красоты.

– Ты имя слышал?

– А ты, что, хочешь свиданье ей назначить или как?

Я торжественно кивнул.

– Точно. Я отчаянно нуждаюсь в женском обществе.

Я произнес это с улыбкой и приготовился ко всяким шпилькам, которые должны быть по-лететь в мою сторону, но тут случилась забавная штука. Вообще-то это была случайность, но приведшая к извержению глупости.