Призрак в опере - [25]

Глава 6

Что ж, пора встретиться лицом к лицу. Я остановила машину у одного проходного дворика, здесь можно было легко затаиться, спрятаться и внезапно напасть. Медленно, расслабленной гуляющей походкой я прошла под аркой и со всех ног рванула за угол дома, в дальний подъезд. Минуты тянулись мучительно долго. Ага! Послышались торопливые шаги. Хлопнула дверь одного подъезда. Дурачок, она же заложена кирпичом — дом идет под снос, и почти все подъезды забиты. Дверь открываешь, а перед тобой стена. Только в одном подъезде, самом дальнем, в том, в котором сейчас стояла я, жили люди. Хлопнула дверь другого подъезда, снова раздались шаги. Ага, заметался?

Теперь скрипнула дверь моего подъезда. Темнота была мне на руку, я-то к ней привыкла, а вот он — со свету. Это был мужчина, высокий, довольно спортивный, судя по очертаниям фигуры. Поднялся он по ступенькам наверх, подергал двери, прислушался. Преследователь спустился вниз, стал спиной ко мне и попытался открыть дверь дворницкой. Ну что, Танюша, действуй! Я не раздумывая бросилась на него — захват, подсечка, рывок. Мужик не успел ничего сообразить, как оказался на полу, а я уже защелкивала на его запястьях наручники и заталкивала в рот кляп. Теперь мы связаны одной цепью, если побежит, придется ему тащить меня за собой.

Я достала из сумочки фонарик и посветила пленнику в лицо. Вот это да! Такого поворота событий я не ожидала: на полу среди окурков, старых газет и прочего мусора лежал Никита Белкин собственной персоной.

— Только открой рот без моей команды, башку проломлю, — сказала я, указывая на тяжелый фонарик в моей руке. — Если понял, кивни головой.

Белкин кивнул. Я достала из сумочки сигареты, затянулась и стала рассматривать своего пленника. В театральной ложе он выглядел поинтереснее. Сейчас передо мной находилось жалкое подобие того красавца. Измятая, порванная рубашка. Двухдневная щетина, красные глаза, темные круги. Нелегко, наверное, чувствовать себя убийцей. Я докурила и вытащила изо рта парня кляп.

— Будем знакомы, господин Белкин. Татьяна Иванова.

Герой-любовник сглотнул слюну и растерянно спросил:

— Откуда вы меня знаете?

— От верблюда. Ты лучше скажи, почему ты меня преследовал? Кто тебя нанял?

— Никто, я так просто.

Я не слишком сильно пихнула его ногой — нечего врать, мол. Правда, лежачих бить нехорошо, но ведь я женщина. И потом, это он меня собирался убить, а не я его. Я обыскала карманы парня — ничего интересного: грязный носовой платок, расческа, кое-какая мелочь. Не похоже, что он готовился меня убивать прямо здесь и сейчас. Если, конечно, не собирался задушить меня голыми руками. Я посмотрела на тонкие длинные пальцы. Тоже мне, бостонский душитель.

— Ну-с, будем говорить или я сразу в милицию звоню? Приезжайте, товарищи милиционеры, тут в подъезде на полу валяется убийца актрисы Лилианы Жиндаревой.

— Я не убивал, — едва не плача, проговорил Белкин.

— Ага, ты не убийца, ты меня не преследовал, я не Таня Иванова, я Винни-Пух. Хватит дурака валять, я собственными глазами видела, как ты ругался в ложе с Жиндаревой. А через пятнадцать минут она уже была мертва. Кто ее, по-твоему, убил, Призрак оперы?

— Я вам сейчас все объясню, только не надо милицию, — умоляюще посмотрел он на меня. — Я все скажу, но не знаю, с чего начать.

— Хорошо, начни с конца, может, я тогда быстрее въеду.

Наверху хлопнула дверь и послышался высокий женский голос:

— Еще купи молока, там на пакете коровка и девочка нарисованы. Купишь и сразу домой, а то я тебя знаю — будешь мотаться по улицам, пока все не прокиснет.

Дверь хлопнула, и на лестнице раздались чьи-то торопливые шаги. Я подняла голову — спускался рыжий пацан с авоськой в руке. Я пихнула Белкина локтем, сделала знак рукой: «Молчи». Мальчишка, насвистывая, выскочил из подъезда и направился по своим делам. Нет, отсюда нужно уходить, и придется везти пленника домой, делать нечего.

— Вставай, сейчас в одно место поедем. Будешь дергаться — пристрелю, — сказала я, приставляя к спине Никиты ручку фонарика. — Медленно пройдем через двор и сядем в мою машину.

Никита встал, согласно мотнул головой, и мы благополучно дошли до машины. Я завязала ему глаза, надела на голову кепку, надвинула козырек и завела машину. Домчались мы быстро. Так, теперь незаметненько поднять бы его в квартиру. Объясни попробуй соседям, куда это ты тащишь мужика в наручниках и с завязанными глазами. Попробуй объясни, что это не похищение, старушкам, сидящим на лавке.

Нет, мне определенно сегодня везло. Старушек не было, я взглянула на часы. Точно — время вечернего телесериала. А уж это для них дело святое. Хорошо, что у нас в изобилии этих сериалов, теперь частная жизнь граждан может считаться таковой хоть на тот момент, пока на экране всякие заграничные богатые плачут. Тогда никто за тобой не наблюдает: куда пошел, с кем пришел, какой пришел и т. д. и т. п.

Я помогла Никите выйти из машины, толкнула к дверям подъезда, нажала кнопку лифта. Господи, только бы никто не появился. На всякий случай сняла повязку с глаз Никиты. Но на этот раз мне не повезло. Хлопнула дверь подъезда, и я услышала за своей спиной старушечий голосок: