Призрак улицы Руаяль - [58]

Неожиданно в коридоре послышался скрип половиц. Кто бы это мог быть? Сначала Николя решил, что проснулась и встала Мьетта; однако шум шагов приближался, а паузы между звуками, исторгнутыми половицами, наводили на мысль об осторожном и опасливом продвижении. Николя лихорадочно соображал, где бы спрятаться. В шкафу с платьями? Разумеется, нет: классические убежища являются самыми ненадежными. Камин? Слишком узкий, чтобы он смог в нем укрыться. Внезапно его озарило: он спрячется под кроватями, покрытыми выцветшим кретоновым покрывалом, свисавшим до самого пола. Стремительно нырнув в укрытие, он распластался на полу, спиной касаясь деревянного каркаса кровати. От волнения дыхание его участилось, вдобавок свисавшая перед его носом ткань совсем не пропускала воздуха. Шаги стихли. Кровь стучала в ушах, оглушая его. В нескольких дюймах от лица он увидел муравьиную тропу: похоже, крошечные насекомые нашли под кроватью и стол, и кров. Летом во многих парижских домах к их постоянным обитателям — крысам, клопам и блохам — присоединялись еще и муравьи.

Шум возобновился; он уже ближе, ближе… В промежутке между складками ткани появились две темные босые ноги, ступавшие с особой осторожностью. Ноги могли принадлежать только Наганде; значит, индеец тоже решил без помех обыскать комнату. Придет ли ему в голову заглянуть под кровать? Николя вздрогнул, увидев, что пришелец приближается к занятой им позиции. Откинув покрывало, незваный гость принялся копаться в постельном белье и даже приподнял матрас: Николя увидел просвет между досками кровати. Потом индеец довольно долго ходил по комнате, но, наконец, удалился. Николя дождался, когда все посторонние звуки стихли. Гален запирал Наганду; но он забыл, что тот уже убегал через слуховое окно на крыше, и ничто не мешало ему вновь совершить побег. А любая незапертая дверь или плохо прикрытое окно позволяли ему проникнуть обратно в дом. Что он мог искать, если не знаменитый талисман, таинственную штучку, висевшую у него на шее вместе с обсидиановыми бусами, шарик от которых оказался в руке убитой Элоди?

Николя все еще надеялся, что его поиски принесут хоть какие-нибудь результаты, пусть даже ему приходится идти по стопам Наганды. Призвав на помощь все приобретенные им навыки ремесла, он убедил себя, что будет искать лучше, чем индеец, и непременно найдет. И ему повезло: проведя рукой по дну ящика комода, он нащупал приклеенную с помощью облатки бумажку, и осторожно отлепил ее от дна. Это была обычная расписка.

№ 8

Получено в залог за подлежащую возмещению сумму в размере восемнадцати ливров пяти су и шести денье.

Срок истекает через месяц. Тридцать первое мая 1770 года.

Подписано: Робийяр, старьевщик, улица Фобур-дю-Тампль.

Кто этот человек, ссужающий деньга под залог? Ростовщик? А может, это сестры Гален, пытаясь найти дополнительный источник средств, решили заняться ростовщичеством? Но значительно больше, чем содержание записки, Николя поразила ее дата. В ночь с 30 на 31 мая случилась катастрофа на площади Людовика XV. Обнаруженная расписка позволяла выстроить ряд новых гипотез. Он переписал ее содержание, а затем приклеил на место, ко дну ящика комода, предварительно смочив восковой шарик слюной. В глубине шкафа он нашел пару женских туфель, заляпанных грязью с приклеившейся к ней соломенной крошкой и с черными пятнами от угля или головешек на подошвах. Кому из сестер принадлежали эти туфли? Старшей Шарлотте или младшей Камилле? Без видимых причин вспомнив о муравьях, он нагнулся и вытащил из-под кровати длинную узкую полосу льняной ткани с грязными желтоватыми потеками, облепленными черными насекомыми. Когда он поднес тряпку к носу, его едва не стошнило от резкого запаха свернувшегося молока. Почему сестры хранили эту грязную тряпку? Смутная мысль завертелась у него в голове, но ее еще предстояло обдумать. Вернув тряпку на прежнее место, он вышел из комнаты.

Мьетта еще спала, и когда он вошел к ней, она даже не шелохнулась. Пройдя в комнату Элоди, он подошел к окну и стал смотреть на улицу Сент-Оноре, заполненную одетыми по-воскресному парижанами. Вскоре он увидел семейство Гален, в полном составе возвращавшееся домой. Среди залитой солнцем пестрой толпы траур их казался неуместным, однако в среде торговой буржуазии правила ношения одежды и украшений соблюдались строго; для каждого события существовал свой протокол. Точное знание правил, когда следует надевать чепчик из черной кисеи, а когда темную газовую косынку, являлось признаком хорошего воспитания. Тут он почему-то вспомнил, что король носил траурный костюм фиолетового цвета, а королева — белого. И отметил, что пребывавшие в смятении Галены, не получив тело из мертвецкой, не стали останавливать часы в доме, не накрыли черным мебель и не окутали черным газом зеркала.

Вскоре раздались шаркающие шаги кухарки, направлявшейся на свой пост возле постели служанки. Посчитав себя свободным от дежурства, он выскользнул из комнаты и отправился допрашивать самого младшего члена семьи Гален. Подойдя к комнате Женевьевы, он услышал, как девочка, противореча траурному настрою взрослых, напевала что-то веселое. Маленькая Женевьева встретила его гримаской, сделавшей ее чрезвычайно похожей на отца. Сидя на маленькой детской табуреточке, она старательно накручивала на палец кудрявую прядь.