Призрак убийства - [60]

— Именно об этом я и говорю, главный инспектор. Я же не дурак. Именно поэтому и позвонил вам, а не в полицию.

Тиббет не понял до конца, лестно ли ему подобное разграничение. А Мамфорд продолжал:

— Я знал, что вы меня поймете и поможете советом. Что я сейчас должен делать?

— Самое лучшее, что я могу вам посоветовать, — ответил Генри, — не делать ничего.

— Ничего? Но эти материалы…

— Ничего полезного вы сделать сейчас не можете. Если вас всерьез волнует пресса, позвоните в полицию. Если будет еще что-нибудь интересное, звоните мне.

На клочке бумаги Тиббет написал номера «Викинга» и полицейского участка Крегуэлла и отдал управляющему.

— Но, главный инспектор…

— А тем временем, — сказал Генри, — кое-что сделаю я. — Он посмотрел на часы. — Без пяти восемь. Дороги сейчас свободны, так что, даст бог, к девяти вечера буду в Крегуэлле. И навещу мистера Фрэнка Мейсона.

Около девяти вечера, паркуясь на стоянке напротив Крегуэлл-Лоджа, Генри был рад заметить, что в доме горит свет. Его заинтересовало, почему красные бархатные шторы кабинета плотно закрыты.

Он громко позвонил в дверной колокольчик, что спровоцировало неожиданный эффект. Сначала чуть раздвинулись шторы, будто кто-то выглянул. Потом в доме послышался какой-то тихий шорох, и всюду выключился свет. Настала полная тишина.

Инспектор позвонил снова. Реакции не последовало, и он подошел к стеклянной двери кабинета — невольно вспомнив аналогичный поступок епископа буголалендского при аналогичных обстоятельствах. Шторы были плотно задернуты, свет выключен, но сквозь них можно было заметить едва различимое мерцание. Генри осторожно попробовал ручку двери — она легко поддалась, и инспектор проскользнул между шторами в кабинет.

Фрэнк Мейсон стоял возле двери, ведущей в холл, напряженно прислушиваясь. Видимо, он ожидал новых вызовов от дверного звонка. В большом открытом камине весело горели сложенные штабелем дрова, и в кабинете в этот теплый сентябрьский вечер стояла невыносимая жара. На столе лежали несколько секретных папок Реймонда Мейсона, а остальные уже превращались в пепел в камине.

— Добрый вечер, — сказал Генри.

Молодой человек развернулся словно ужаленный. Он посмотрел на гостя, будучи явно в ужасе, — и вдруг широко улыбнулся:

— Забыл я про дверь в сад, — сказал он.

— К моему счастью, — ответил Тиббет. — Можно вообще-то снова включить свет.

Фрэнк Мейсон так и поступил. Затем сказал:

— Простите меня за необщительность. Ничего такого, просто мне хотелось побыть одному. — И после паузы неловко добавил: — Я тут жгу кое-какие старые бумаги.

— Вижу, — ответил Генри. Сев в кожаное кресло, он спросил: — А зачем вы натравили журналистов на бедного мистера Мамфорда?

— Не натравливал я их на него. Этот мелкий ябедник не стоит и минуты времени, чьего бы то ни было. — Фрэнк замолчал, потом добавил: — Я подумал, что мир должен знать про таких людей, как мой отец.

— Мне кажется, — сказал инспектор, — что у вас какая-то путаница в мыслях. Всего пару дней назад вы утверждали, что вашего отца убили, и требовали правосудия и справедливости.

— Так нельзя же убивать человека только за то, что вам не нравится, как он живет, — ответил Мейсон и снова внезапно улыбнулся: — Даже если вы — коммунист-революционер. И к тому же он был моим отцом. Вы только что сказали, что я требовал правосудия и справедливости? Да, я требую: правосудия для человека, который его убил, и справедливости — для общества в целом, защиты от таких людей, каким он был. Я бы не назвал это путаным мышлением.

— Нам с вами, — сказал Генри, — необходимо прояснить несколько моментов. Во-первых, вашего отца никто не убивал.

— Но…

— Я объясню, — перебил Тиббет.

И рассказал, как все произошло.

Когда он закончил говорить, Фрэнк Мейсон медленно произнес:

— Наверное, вы правы. Это значит, что я должен извиниться перед Мэннинг-Ричардсом, но будь я проклят, если это сделаю. — Помолчав, он добавил: — Забавно вот что: старик пожертвовал жизнью, чтобы спасти старую мисс Мансайпл, а она умерла меньше чем через неделю. Мог не беспокоиться.

Генри посмотрел на него с интересом:

— Никто же не мог знать, что мисс Мансайпл умрет, — сказал он. — Правда ведь?

— Да, конечно. Никто не мог.

— Ну, вот, — продолжил инспектор. — С этого мы и начнем, с пистолета. Что вы с ним сделали?

— Я вам говорил. Положил его в этот ящик…

— Вы не относили его сегодня в Крегуэлл-Грейндж с хламом для праздника?

— Конечно, нет. А что, он нашелся?

— Да, — ответил Генри.

— Ну, что ж, это хорошо. Одной загадкой меньше.

— Возможно, — согласился Тиббет. — Теперь о вещах, которые вы сегодня забрали из личного шкафа отца.

Этим вопросом молодой человек был застигнут врасплох:

— Откуда…

— Ну не думали же вы, что мистер Мамфорд оставит подобные действия без последствий? Он тут же связался со мной и очень переживает.

— Это хорошо, — ухмыльнулся Мейсон.

— Почему, ради бога, вы не заперли шкаф снова? Он бы вообще не узнал о пропаже.

— Потому что я, естественно, хотел, чтобы он попереживал, — ответил Фрэнк. — Надеюсь, у него сосуд лопнет. Пусть орет своим голосишком проклятия, какие сможет придумать, и кулачком трясет. Сделать он тут ни черта не может.