Призрак Сети - [22]

В памяти всплыло, как они с Серегой сидели за компьютером. Илья отчетливо вспомнил строчки цифр, бегущие по экрану монитора, и пульсирующий свет. Разум тотчас вынес вердикт: «Похоже на гипноз».

Найдя объяснение происходящему, Илья немного успокоился и вздохнул с облегчением. Человека издревле пугало все, что не понятно. Лишь технический прогресс и научные открытия дали ему противоядие от древних страхов и суеверий. Миром правила логика. Илья, дитя компьютерного века, свято верил: ничего сверхъестественного не бывает.

Сделав над собой усилие, он снова обвел взглядом избу.

«Где же Серега? Интересно, его тоже загипнотизировали?» – подумал он.

Состояние полного бессилия угнетало. Илья понимал, что наваждение пройдет, только если сбросить с себя оцепенение. Правда, до сих пор ему не доводилось слышать о том, чтобы кто-то сумел усилием воли выйти из гипнотического транса, но ведь обычно человек и не осознает, что он под гипнозом.

Илья напрягся и попробовал сесть. Стоило ему пошевелиться, как резкая боль пронзила плечо и отдалась в руке. Он застонал и стиснул кулак. Пальцы впились в грубую рогожу, под которой колко вздыбилась солома.

От оконца донесся испуганный шепот:

– Шевелится. Глянь-ка, зенки открыл.

– Поди погутарь с ним.

– Сам гутарь с мертвяком.

– Спужался?

Больше не пытаясь подняться, Илья посмотрел на оконце. В него с любопытством заглядывала чья-то перепачканная физиономия. Встретившись с Ильей взглядом, мальчишка ойкнул и проворно скрылся из виду. В тот же миг послышался сердитый окрик:

– Текайте отседова. Что вам тут как медом намазано! Вот ведь Велесово племя.

Не дожидаясь повторного приказания, притаившаяся за оконцем ребятня с визгом прыснула в разные стороны.

Дверца скрипнула. Илья скосил глаза и обомлел. В дверном проеме появился живописный старик. С одного взгляда было видно, что годы согнули к земле его спину, но не дух. Несмотря на седину и ссутулившиеся плечи, он выглядел еще довольно бодрым и жилистым. Одет он был как для съемок исторического фильма: в холщовую рубаху и латаные штаны. На ногах – натуральные лапти. На поясе висело множество каких-то брелоков. Лоб деда перетягивал кожаный ремешок, из-под которого обрывками всклокоченных туч торчали длинные космы. Седая борода походила на растрепанную паклю. Кустистые брови старика казались насупленными, а глаза озорно щурились, отчего лицо имело плутоватое выражение. Незнакомец глянул на Илью из-под густых бровей и одобрительно сказал:

– Никак очухался.

Губы разошлись в улыбке, обнажив щербатый рот.

«Точно гипноз. Это ископаемое мне мерещится», – подбодрил себя Илья, ухватившись за единственно разумное объяснение. Чтобы сбросить с себя наваждение, он резко рванулся, но боль снова пригвоздила его к лежанке. Слабость накатила на Илью жаркой волной. На лбу выступили капельки испарины.

– Ишь прыткий какой. Токмо наземь вернулся, чуть не с самого неба, а уже встать норовит, – незлобиво проворчал старик и, склонившись над лежанкой, потрогал его голову.

Илья почувствовал прикосновение шершавой, мозолистой ладони.

Незнакомец покачал головой и направился к столу. Он бормотал себе что-то под нос, перебирая старческими пальцами обереги, висевшие у него на поясе.

Илья больше не делал попыток встать. Он не мог думать ни о чем, кроме нещадно ноющего плеча. В него будто вбили раскаленный стержень. Боль огненным током растеклась по руке. Все его желания сосредоточились на одной навязчивой мысли: скорее бы все это закончилось!

Дед вернулся к лежанке с глиняной плошкой. Не спрашивая согласия Ильи, он осторожно приподнял его голову, поднес питье к губам и приказал:

– На-ка попей. Полегчает.

Ноздри уловили крепкий запах травяного настоя. Илья хотел воспротивиться, но сил хватило только на то, чтобы слегка пошевелить пальцами. Рот наполнился теплым пряным питьем. Он инстинктивно глотнул и ощутил привкус мяты, душицы и еще каких-то терпких, горьковатых трав. В этом гипнотическом трансе все, даже вкус отвара, выглядело на редкость натурально. Впрочем, прежде Илье не приходилось испытывать на себе силу гипноза и сравнивать было не с чем. Утешало только то, что наваждение не может длиться вечно. Илья решил покориться судьбе. Он сделал несколько глотков, прежде чем дед отнял чашу от его губ и с удовлетворением сказал:

– Буде на первый раз. Теперь на поправку пойдешь.

– Я сплю, – сказал Илья, ни к кому не обращаясь, просто чтобы получить хоть какую-то точку опоры в этом бредовом видении. Ему казалось, что он это говорит громко, но с губ сорвался лишь слабый шепот.

– Слава Даждьбогу, не спишь, а мог бы уснуть вечным сном. Когда тебя в лесу нашли, мнили, ты помер. Уж костер погребальный собирались по тебе справить, ан нет, ожил. Дай-ка рану твою осмотрю да повязку сменю.

– Рану? – тупо повторил Илья.

Слабость и боль в плече, отдающая под лопатку, получили объяснение, но мозг отказывался в это верить. Как? Где? Почему его ранило? Этого просто не могло быть!

Старик споро снял повязку. При виде окровавленной тряпицы у Ильи перед глазами все поплыло, тесовые бревна стен заколыхались, как плот на поверхности бурной реки. К горлу подступила тошнота.