Призрак пробуждается - [6]

«Вы правы, доктор. Я несколько раз пытался уговорить ее уехать отсюда, но она отказывалась. Словно ее что-то держит в доме, и она не может его покинуть, как ни старается».

«В таком случае я больше ничего не могу сделать для нее. Если она не примет мой совет, я не смогу ее заставить. Завтра вечером я позвоню и приеду. Если она захочет встать утром, разрешите ей, я думаю, все будет в порядке. Но не позволяйте ей утомляться, и никаких чрезмерных волнений».

«Я надеюсь, все будет в порядке, — сказал Аддамс, когда провожал врача до двери. — Большое спасибо вам, что приехали в такую рань».

«Не стоит благодарности. Всегда рад помочь вам».

Утром, небрежно одеваясь, он пытался четко обдумать всю ситуацию. Он не представлял, как Розали отнесется к совету доктора. Вэллас сыграл свою роль хорошо, даже слишком хорошо. Аддамс сам немного испугался, хотя был не из робких.

Из кухни шли аппетитные запахи свежепомолотого кофе и шипящего на сковородке бекона. Он прошел в гостиную и нашел там Мирстоуна. Тот пристально взглянул на него и криво улыбнулся.

«Я слышал о ночном спектакле от дворецкого. И должен сказать, что Вэллас, видимо, был очень правдоподобен, раз наделал такой переполох. Очень жаль, что я все проспал».

Аддамс кивнул.

«Сегодня мы, вероятно, закончим то, что задумали. Сейчас она уже на грани психического срыва. Если мы будем форсировать события, то уже ночью можно будет вызвать психиатра и получить ее освидетельствование».

После завтрака он сказал:

«Поднимитесь на чердак и поговорите с Вэлласом. Я не могу уйти, так как Розали может проснуться и захочет узнать, где я. Скажите, что он хорошо поработал ночью, но сегодня надо немного ускорить ход событий. А я тем временем разложу несколько отцовских вещей в разных местах».

Мирстоун кивнул и поднялся по лестнице.

Чарльз Аддамс стоял в холле и прислушивался к каждому, даже малейшему звуку в доме. По непонятной причине каждый нерв и фибр его тела напряглись, почти готовы были лопнуть. Он чувствовал, что исполнение всего, о чем он мечтал, близко, и волнение сжало его горло так сильно, что сперло дыхание. Он уставился на картину, висевшую на стене.

Расслабься, сказал он себе угрюмо. Расслабься. Мысль, что дело может пойти хуже или застопориться, была совершенно нелепа, просто смехотворна. Он внезапно окаменел. Мысли его запнулись. От затемненной стены напротив раздался слабый шорох. Призрак. Огромный призрак и глаза. Из них смотрели на него ночь и мрак. Он невольно подался назад.

«Что? Что случилось, Чарльз?»

Он обернулся и увидел Розали, стоящую на лестнице и смотрящую широко раскрытыми, недоверчивыми глазами.

«Ничего, я… — он заикался, чего с ним не бывало. — Этот портрет отца неожиданно поразил меня, вот и все. Я не замечал его раньше и не ожидал увидеть ничего похожего».

Он почувствовал опасность и стал защищаться.

«Почему, черт возьми, ты держишь здесь все эти дурацкие портреты? — злобно огрызнулся он. — Куда ни пойдешь, отовсюду смотрит на тебя его лицо. Ничего удивительного, что дом начинает действовать тебе на нервы».

Она посмотрела с кротким удивлением и сказала. «Но он не действует мне на нервы. Как ты можешь такое говорить?» — шагнула с лестницы и встала рядом с ним. Ощущение ужаса без какой-либо видимой причины вновь нахлынуло на Чарльза. Он боялся взглянуть на портрет отца, висевший на стене в конце коридора, но сознательным усилием заставил себя сделать это: ему нельзя показать Розали, что он боится, иначе все пропало.

«Неужели ты не помнишь, что произошло прошлой ночью?» — спросил он у сестры, глядя ей прямо в глаза.

«Я не уверена. Я помню, как вышла в коридор. Да, сейчас все это возвращается, как страшный сон. Мне кажется, я опять видела отца. Он поднялся по лестнице и прошел мимо моей двери. Он даже посмотрел на меня. Потом я, видимо, потеряла сознание. Это было глупо, конечно. Теперь я понимаю, что даже если это был призрак отца, нам нечего бояться. Отец ведь никогда не повредит нам, правда?»

Она твердо посмотрела на него.

«Не знаю. Я не верю в призраков. Когда умираешь, наступает только темнота. Оттуда нет возврата, нет связи с жизнью. Неужели ты не понимаешь, Розали?»

Она с сожалением покачала головой.

«Ты не прав, Чарльз. Сверхъестественное всегда присутствует в нашей жизни, оно всегда с нами, нравится нам это или нет. Когда-нибудь ты откроешь это для себя. Надеюсь только, что это не будет слишком большим шоком для тебя».

Он зловеще улыбнулся.

«Этого не будет».

Тут он взглянул через ее плечо. Глаза на портрете ожили, и глядели на него с дьявольским весельем, словно вызывая его ответить взглядом и разрушить чары, сковавшие его.

Он заставил себя взглянуть. Он чувствовал, что вокруг портрета существует аура какого-то зла. Темная тень, казалось, отделилась от него и протягивала к Аддамсу холодные, влажные руки, дотрагиваясь до сердца, заставляя его биться в бешеном ритме. Он отвернулся и последовал за сестрой в гостиную, но ощущение, что глаза следят за ним, не покидало его.

Чарльз пропустил сестру вперед, когда они входили в гостиную, успев перед этим положить пресс-папье на стол, где она не могла его не заметить.