Призрак острова - [72]

Сейчас для меня было главнее то, чем заняться. Я больше не могла упражняться в математических расчетах. А что, если королеве скептиков провести небольшой эксперимент в качестве терапии? Никто бы не узнал об этом, кроме меня. Возможно, игнорирование снов о Скрипи сделало их более настойчивыми. В следующий раз я бы поступила, как предлагал Алекс, — попыталась бы встретиться с ним лицом к лицу.

* * *

«Сделай один шаг в сторону мистики, Вики, и она сделает шаг навстречу тебе». Это было любимое высказывание моей мамы, особенно когда я пыталась убедить ее, что сверхъестественные явления были простым совпадением.

«Мам, тебе не кажется это слишком, что во сне к тебе явилась душа Клеопатры, представившись твоим гидом, сразу после того, как ты посмотрела документальный фильм о Клеопатре?» — «Нет, совсем не кажется! Этот фильм, возможно, разбудил мое шестое чувство. Сделай один шаг в сторону мистики…» — И так далее.

Я поклялась, что встречусь лицом к лицу со Скрипи, и сразу же после этого я заснула в ту ночь. Знакомое чувство от голубого света луны появилось у меня, ледяной холод обдал лицо, и я уже не лежала в своей кровати. У меня было ощущение, что если бы я зажмурилась и очень сильно захотела, то смогла бы вернуться и заснуть в течение нескольких секунд. Но вместо этого я набралась храбрости и открыла глаза. Я стояла около своей кабины прямо под окном своей комнаты и смотрела в сторону леса. Лунный свет окутывал меня, а облака висели прямо над головой. Мне было очень холодно и страшно, но я стояла на месте.

Раздался хруст под ногами.

— Кто здесь? — позвала я; тонкое эхо моего голоса прозвенело в темноте.

— На этот раз ты опять убежишь? — Раздался грустный голос, похожий на детский.

— Скрипи? Это ты?

Он вышел из тени надломленного дерева и попытался изобразить улыбку:

— Ты приглашала меня в свой сон.

Впервые я видела его так близко. Он был ростом с десятилетнего ребенка, но в его лице было что-то нечеловеческое: белки его глаз были маслянистые и черные, а нос и подбородок чем-то напоминали лисий нос. На нем была надета потрепанная туника и штаны, а также грязные меховые ботинки.

— Думаю, что приглашала, — произнесла я. Оглянувшись через плечо, я посмотрела на окно, но шторы были опущены. Я еще не просыпалась и знала, что если бы они были подняты, я увидела бы себя, спящую в теплой постели.

— Почему ты хотела увидеться со мной? Мы можем быть друзьями? — Его глаза засветились, и он сделал шаг в мою сторону, протягивая ко мне свои пальцы.

Инстинктивно я отпрянула назад.

— Я смотрю в лицо своим страхам, — сказала я, — и пытаюсь иметь дело с бессознательной материей, из которой ты состоишь. — Когда слова слетели с моих губ, я осознала, как вздорно они звучат, и, потеряв терпение, чуть было не проснулась.

— Так кто ты? — произнесла я мягко.

— Я лесное существо, Скрипи. Когда-то я обитал в Идавид, в лесу Асгарда, но сейчас живу здесь вместе со своим братом и сестрой.

— У тебя здесь брат и сестра? — я посмотрела по сторонам.

— Водяной и ведьма, — подтвердил он, смущенно ковыряя носком ботинка в земле.

— Так вы все родственники?

— Мы все перешли сюда из Идавид. Мы никогда снова не вернемся туда.

Я хотела спросить, есть ли у водяного водоросли и пальцы, с которыми я боролась в озере, и он ответил мне, хотя я не задала вслух своего вопроса.

— О да, это был он. Он хотел сделать тебя своей невестой. Но у Гуннара оказалась защита. — Он поднял руку и сделал останавливающий жест, и показалось, что он держит знакомый предмет, похожий на каменную руну.

— Ты видишь? Видишь? Я же говорил тебе, что это важно.

— Для чего вы здесь, на этом острове?

— Боги из Асгарда направили нас сюда, всех троих. Они послали ведьму и водяного, потому что они злые, а меня, потому что я их родственник. — Он печально покачал головой. — Мы можем выбирать многие вещи, но семья — это данность, которую нам не дано изменить.

— Понимаю, — сказала я, подумав о своей маме. — Итак, ты здесь вроде как в наказание? — спросила я.

— Да, но мы также здесь, чтобы напугать до смерти людей, живущих на острове, чтобы они убрались отсюда. Но они все равно остаются. Никто в нас больше не верит. — Его глаза сделались серьезными. — Мы существуем, и мои брат и сестра с удовольствием забрали бы твою душу в свою коллекцию.

— И что бы они стали делать с ней?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Возможно, просто бы оставили ее в озере навсегда. Там, на дне, холодно и темно. — Он скрестил руки на груди и поежился. — Ты должна слушать меня. Я помогу тебе остаться невредимой.

Я стояла и смотрела на него в упор, а в голове витали обрывистые вопросы. Я начинала чувствовать грань между сном и явью.

— Скрипи, — сказала я быстро, — а Видар настоящий?

Но тут же почувствовала толчок и вздрогнула, проснувшись. Я открыла глаза, глубоко вздохнула и уже откуда-то издалека услышала шепот: «Все настоящее».

Скинув одеяло, я бросилась к окну. Открыв шторы, прижалась лицом к стеклу, но ничего не увидела, только лунный свет и тени, и странное разочарование волной нахлынуло на меня.

От моего дыхания запотело стекло.

— А что, если ничего из этого не было на самом деле? — пробормотала я и, вспомнив о Видаре, почувствовала тупую боль, которая пальцами вцепилась мне в грудь.