Призрак нереального - [16]

— Не волнуйтесь, — и я, накинув куртку, вышел.

До дома, где жила Ксения с дедом, я дошел быстро. Подходя, увидел в окнах свет и, открыв калитку, прошел к двери. Меня позвали, и я не счел необходимым стучать, а открыв дверь, вошел в дом.

Степан Никодимович сидел в комнате и, услышав звук открываемой двери, встретил меня прямым взглядом. Глаза его излучали спокойствие и уверенность. В кресле сидела, женщина, примерно лет сорока, очень статная, с длинными черными волосами, собранными на затылке в пучок. Одета в темно-коричневое платье. При моем появлении она подняла голову и тоже посмотрела на меня. Глаза ее были жгуче черными, как уголь. Смуглое лицо, брови ровными дугами над глазами, чувственные губы. Ее можно смело назвать красивой, но в ее красоте мешал грустный взгляд. Ксении не было видно.

— Здравствуйте, — приветствовал я их, и остановился на пороге, прикрыв за собой дверь.

В ответ на мое приветствие, возникла пауза, точно никто не находил, что сказать. Хозяин нарушил молчание: — Проходи, присаживайся, — и указал мне на стул, возле стола, но так чтобы я был к нему лицом. Когда я сел, он продолжил, — я понимаю, что ты удивлен моей просьбой.

— Ничего, но тайна присутствует.

— Об этом потом. Ксения заболела. Она в соседней комнате в бессознательном состоянии. Не спрашивай что с ней. Всему свое время. Да, это Наташа, она помогает мне по хозяйству. И так, мне нужна твоя помощь, чтобы поставить Ксению на ноги. Ты мне поможешь? Заставлять не буду.

— Да, конечно, что надо купить, достать, отвезти в больницу. Я позвоню, и все решат.

— Не торопись. Здесь твоя медицина бессильна. Здесь нужен ты.

— Я!?

— Да, именно ты. В бреду, она несколько раз упоминала твое имя, и я решил, что ты сможешь помочь. И не только я так решил, — кто еще он не стал говорить.

— Хорошо, но чем?

Дед взглянул на Наташу, та поняла его взгляд, поднялась и вышла в соседнюю комнату.

— Скажу коротко для начала, все остальное потом. Я знаю разные методы лечения, знаю людей, но иногда моей силы бывает не достаточно. Чтобы поднять Ксению, ты должен лечь к ней в кровать, и не удивляйся, — увидел он мое выражение лица, — это не то, о чем обычно думают. Тебе нужно раздеться, и когда ляжешь, обними ее и прижмись к ней. Дальше мое дело. Ты знаешь, что такое переливание крови, когда человек выступает донором. Вот я и прошу тебя быть донором в энергетическом плане. Мне нужно ее подпитать. С тобой ничего не будет. Будет слабость, но пройдет. Пока все, что могу сказать. Думай, но времени мало.

Его просьба меня ошарашила, а не удивила. Удивление это было слишком мягким выражением моего состояния. Хотел ли я помочь? Конечно. Она мне ничего плохого не сделала, да и сделала бы и то не важно. Она была молода и впереди вся жизнь, вернее будет, если слушать деда, с моей помощью. Чем это обернется для меня, я не знал, никогда прежде не сталкивался с колдунами и не очень верил в их существование, до сего момента, но верить его словам хотелось.

— Хорошо, пойдемте, — и я встал.

Он поднялся и пошел в комнату, куда вышла Наташа, я двинулся за ним. В комнате, достаточно большой и хорошо обставленной, стояла двуспальная кровать одной спинкой к стене. Наташа сидела на стуле рядом с кроватью. Под большим белым одеялом лежала Ксения. Глаза ее были закрыты, лицо очень бледным.

— Подожди в комнате, — попросил дед Наташу, — я здесь сам, принеси теплой воды.

Она вышла, и дед кивнул мне на стул: — Раздевайся.

Я успел только снять куртку и рубашку, когда она вернулась, неся тазик и глиняный кувшин. Не произнеся ни слова, взяла у меня куртку, предварительно поставив кувшин и тазик на пол, и вышла, закрыв за собой дверь.

Я разделся догола и только повернувшись, увидел на тумбочке возле кровати различные баночки. Дед откинул одеяло, и Ксения предстала передо мной в обнаженном виде. Я заметил ранее, что у нее хорошая фигура, но сейчас это реально увидел. Но, ни один мужской гормон не шевельнулся у меня внутри. Она лежала на спине.

— Выпей, — подал мне стаканчик.

— Что это?

— Ясно не отрава. Это отвар, чтобы сказать по— современному, войти в транс.

Я взял стаканчик, в нем была прозрачная жидкость, почти без вкуса.

— Ложись рядом с ней, поверни ее к себе лицом и, прижавшись, обними. Держи ее, не упусти.

Я сделал, как он просил, и прижав к себе Ксению, почувствовал нежность ее кожи, но также почувствовал, что тело холоднее, чем должно быть, словно жизненное тепло покидало ее.

— Закрой глаза и постарайся, обнимая, не напрягать руки, а просто обними, словно вы одно целое.

Я закрыл глаза, и некоторое время привыкал к ощущениям близости чужого тела. Было очень тихо. Настолько тихо, что тишина стала звенящей. Даже с улицы не доносилось ни звука. Тишина была гнетущей.

Вдруг почувствовал, как тепло поднимается от моих ног вверх, медленно, медленно, заполняя каждую клеточку моего тела, и когда тепло достигло затылка, оно словно уперлось в преграду и стало также медленно отступать вниз. Стало чуть прохладнее, и я почувствовал озноб, но тепло не ушло совсем, а дойдя до кончиков пальцев ног, стало снова подниматься. Так продолжалось несколько раз. Я был в полузабытьи. Ощущение было такое, что мы с Ксенией находимся в каком-то едином пространстве, отделенного от остального, реального мира. Нас окутывало некое поле, защищая. Звуки становились все тише и тише, это что-то бормотал дед. Мой разум боролся за свое существование в реальном мире, но его пытались вытеснить. Я как сквозь сон еще слышал невнятное бормотание, и почувствовал запах трав, словно нахожусь среди поля. Я помнил это запах, он ни с чем несравним. Запах травы, когда лежишь на поляне, раскинув руки, и вдыхаешь их аромат. Мое сознание продолжало бороться, но видимо силы были не равными и я провалился в пустоту. Последнее, что я про себя отметил, точки в темноте, которые слились воедино и в виде мозаики стали различимы очертания участливых лиц, которые я не знал, но они своим сочувствием внушали мне веру, пытаясь поддержать меня, и я им верил.