Призрак Кудеяра [заметки]

1

Живущий «вне закона» благородный разбойник Робин Гуд — любимый герой английских народных баллад. Вольный стрелок Робин и его «весёлые ребята» из Зелёного леса (Зелёный лес — всегда и всюду — символ вольной жизни) защищает бедняков от их притеснителей: злокозненного шерифа, лицемерного епископа и жадных толстобрюхих монахов. Песни о Робин Гуде бытовали в английском народе многие столетия, и в них несомненно живёт память о народных восстаниях против насаждаемого иудохристианства.

2

Таково, например, предание «Бугор Степана Разина», записанное на пристанях от населения приволжских сёл в 1918 году:

Бугор — Стенькин двор, а пещера — его жилище. Здесь он с вершины волжских гор караулил купецкие караваны, царскую да монастырскую казну к себе поджидал. А в глубоких буераках его молодцы на мелких лодках ждали слова атамана: «Сарынь, на кичку!» Радостным свистом отвечали бурлаки, сбросив с плеч опостылевшую лямку.

Степан Разин не умер. В день, когда ему выйдет срок, он встанет. Взмахнёт кистенём — и от обидчиков, лихих кровопивцев мигом не останется и следа. Не долго уж ему осталось маяться. Скоро, говорят старики, час настанет. Тогда держись только. Он, батюшка, шутить не станет!..

3

О национальной героине Франции Жанне д'Арк знают все французы, и не одни только французы. А кто слышал славное имя сожжённой заживо нашей Героини — Великомученицы Алёны, атаманши-соратницы Разина?

Правда, уважительно упомянул её Ст. Злобин в известном своём романе «Степан Разин», да ещё Василий Шукшин в романе «Я пришёл дать вам волю» отдал дань восхищения этой беспримерной по мужеству и силе духа Русской Женщине-Воительнице, из пламени костра проклинавшей истязателей своих и Руси.

Загадочна во многом жизнь подвижницы-знахарки с удивительной трагической судьбой. Простая крестьянка предводительствовала семью тысячами бойцов и неоднократно наголову разбивала царских воевод, которые так боялись бесстрашную женщину, что объявили её злой колдуньей. Один из них, князь Юрий Долгоруков, после подавления восстания и пленения Алёны, писал «тишайшему» царю: «А вор в распросе и с пытки сказалась, Алёною зовут_ И была во многих местах на воровстве и людей портила. А в нынешнем, де, Государь, в 179 году (1670 г. — Д.) пришед она из Арзамаса в Темников… И мы, холопи твои, крестьян за их воровство велели казнить смертью, повесить около Темникова, а вора за её воровство и с нею воровские письма и коренья велели сжечь в срубе…»

Сруб высокий сложили, Оцепили цепями…

В каждой жилочке — жиле

Кровь гудела, как пламя.

Чёрствой коркою — рот,

А глаза всё по-волчьи

Куда-то вперёд…

И. Векшегонова «Сельская Новь», 1971

Так было подавлено одно из народных восстаний, но не стёрлось в памяти народной, несмотря на попытки церкви назвать его «дьявольским научением», предать проклятью и забвению. И вслед за взметнувшимся столбом пламени разгорается посмертная слава Алёны. Никто не забыт, ничто не забыто.

4

Мила, мила нам пугачёвщина,

Казак с серьгой и тёмным ухом.

Она знакома нам по слухам.

Тогда воинственно ножовщина

Боролась с немцем и треухом

Велимир Хлебников.

Под немцами Хлебников подразумевал представителей петербургской власти и правящей династии, с которыми боролись повстанцы. Почему Пугачёв объявил себя Петром III? По-видимому, хорошо зная психологию и настроения угнетённых масс, чьё яростное буйство сочеталось с верой в «хорошего царя», Пугачёв полагал, что так сподручнее будет руководить безграмотными, «без царя в голове», мятежниками:

Что ей Пётр? — Злой и дикой ораве? —

Только камень желанного случая,

Чтобы колья погромные правили

Над теми, кто грабил и мучил…

С. Есенин. Поэма «Пугачёв».

Образ близкого и верного народу «мужицкого» царя отразился в целом ряде преданий пугачёвского цикла. «Справедливый» царь предстаёт в них как ярый противник крепостничества, деятельно борющийся за права народа, а сам народ ничего не жалеет для того, чтобы помочь своему вождю. Особое место в преданиях отводится рассказам о том, как Пугачёв и его товарищи сурово, но справедливо наказывали угнетателей-помещиков, заводчиков и управляющих за то, что они «крайне обижают и разоряют» народ. Сообщая о расправе восставших крестьян со своими хозяевами, предания обязательно поясняют, что каре подвергались не все без исключения, а лишь те, на кого укажет народ. «При одобрительных криках крепостных» был повешен пугачёвцами приказчик с завода Демидова за то, что он «измывался» над народом («Пугачёв в Авзяне»). В «Оленкином кусте» подчёркивается, что «бывало Пугачёв соберёт сход: мол, старики, как барин с вами обращается? Хороших обходил. А которые пороли, взыскивали — таких он вешал».

Поучительно историческое предание «Пугач и Салтычиха». Схваченный царскими наймитами, закованный в кандалы и посаженный в железную клетку, Пугачёв по-прежнему остаётся грозой для господ, поэтому-то помещица Салтычиха, пожелавшая взглянуть на «головореза», настолько перепугалась, что её «насилу успели живую домой довезти», где она и скончалась. Несмотря на поражение крестьянской войны, жесточайшее преследование властями всего, что связано с именем Пугачёва, после казни вождя освободительного движения появились в народе прозаические произведения, утверждавшие, что Пугачёв жив, что настанет день, когда он снова выступит против угнетателей¹.

До начала XIX века имя Пугачёва было под строгим запретом. Но и позднее ежегодно в церквах попы провозглашали ему анафему. Только во времена Пушкина появляются первые исторические сочинения, повести и даже романы о «пугачёвщине», однако облик вождя крестьянской вольницы в них до неузнаваемости искажён; Пугачёв представлен страшилищем, воплощением всяческого зла, «врагом отечества», «исчадием ада».

Лишь народные сказания, песни и легенды называли Емельяна «Красным Солнышком» и хранили память о нём, как об «отце», заступнике угнетённых.

Пушкин первый из литераторов и историков увидел в Пугачёве незаурядную многогранную личность, выдающегося человека из народа. Кстати сказать, главные прозаические произведения Пушкина — исследование «История Пугачёвского бунта» (1834) и повесть «Капитанская дочка» (1836) — посвещен^! именно теме «русского бунта». Причём оценка Пушкиным событий 1773 — 1775 годов хотя и была дворянской, ограниченной, но всё же существенно отличалась от казённой, будучи гораздо ближе к исторической правде. Вольно или невольно, но Пушкин показал силу и предопределённую неизбежность народно-освободительных восстаний. Он сочувственно изобразил простых, незнатных людей и осудил сановных вельмож (вроде генерала Р.). В течение всего XIX века ни один писатель не поднялся на ту высоту в освещении личности и значения Пугачёва, на которой стоял Пушкин.

Величие подвига поэта станет особенно ясным, если учесть, что «Капитанская дочка» написана в страшных условиях николаевской полицейско-жандармской тирании, во времена разгула мракобесия, цензуры и расправ с любым вольнодумством, в эпоху казней, ссылок и доносов.

В XX веке другой русский гений, Сергей Есенин, дабы лучше осмыслить настоящее, обращается к грозовым событиям прошлого, во многом созвучным революционным потрясениям его времени. Есенина (так же, как и Блока) тоже волновала тема «русского бунта». «Идёт совершено не тот социализм, о котором я думал», — пишет он Евгении Лифшиц в августе 1920 года. Есенин уже понял, что:

…Октябрь суровый

Обманул их в своей пурге,

И удалью точится новой

Крепко спрятанный нож в сапоге.

«Я перестал понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к Февральской, ни к Октябрьской. По-видимому, в нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь» (из письма А.Б. Кусикову 7/11 1923).

Есенин, будучи плоть от плоти своего народа, не мог не откликнуться на страшные события, связанные с кровопролитным подавлением народного возмущения большевиками, и он создаёт «Пугачёва» — поэму высочайшего трагического пафоса. В последних строках этой знаменитой поэмы, законченной в 1922 г. (т. е. почти сразу после жесточайшего подавления Кронштадтского восстания, крестьянских восстаний на Тамбовщине, на юге России и на Украине, сибирских партизан и других, подлинно народных выступлений), нашли своё отражения мучительные раздумья поэта о судьбе дорогой его сердцу мужицкой Руси:

А казалось… казалось ещё вчера…

Остаётся добавить, что в автобиографии (1922) Есенин написал: «В РКП я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее». А в автобиографии (1923): «В революцию… работал с эсерами не как партийный, а как поэт. При расколе партии пошёл с левой группой и в октябре был в их боевой дружине».

5

Понятие «вор» в официальных документах тех и более ранних времён означало «государственный преступник», мятежник, выступающий против феодально-церковного ига. По мере усиления крепостничества участилось бегство холопов и иных подневольных людей, голытьбы. Они объединялись, создавали свои дружины, нападали на помещиков, архиереев, царских воевод, купцов-толстосумов.

Карамзин, Соловьёв и прочие придворные историки клеймят и шельмуют «казачье воровство» и называют участников народных восстаний «воровскими» людьми. Народ же видел в «воровских» людях спасителей от барского произвола, жестокости и насилия.

Изначальное же, древнерусское, дохристианское значение слова «вор» — человек, верный клятве. Оно родственно санскритскому war — клятва, договор. Общее древнее североевропейское var — обет, клятва, присяга. Отсюда — древнерусское «варяги», обозначавшее не племенную принадлежность, а братство морских воинов: норманнов- викингов и западных (балтийских) славян, скреплённых клятвой верности защищать от христоносцев свои Светилища. Не случайно древнерусское «вар» означало также «защита»: отсюда — «варежка».

Ночной же похититель чужого имущества всегда назывался на Руси особо: тать. Точно так же и привнесённое позднее из идиша словечко «блатной» никакого отношения к ворам не имеет, равно как и нынешние водевильные «воры в законе».

6

Сильной иудохристианской обработке подверглись народные песни и сказания о знаменитом полулегендарном Кудеяре-Разбойнике из Брянских лесов, одно имя которого наводило ужас на правителей.

Выдавая желаемое за действительное, церковники попытались извратить его жизнеописание и представить дело так, будто бы он покаялся в своих «грехах» и ушёл в монастырь их замаливать. И якобы было ему назначено послушание: тем ножом, которым он убивал княжеских пособников, срезать огромный дуб (свещенное для Язычником дерево), очень мешавший монахам. Дескать, когда дуб рухнет, грехи будут прощёны.

Однако, и в легендах о Кудеяре, и в схожем предании «Рах разбойник»¹ религиозные мотивы искусно превращаются народом в замечательный инструмент для вскрытия истинной сути «святости» и морали своих извечных врагов: церковников и власть имущих господ. Сюжеты легенд о наказании нечестности, порока и о прощении грешника построены на острой социальной основе; они содержат народное убеждение, что вина может быть искуплена не продолжительным и тяжёлым трудом, а решительной, справедливой расправой с теми, кто угнетает и обирает человека- труженика, будь то барин, кулак или поп. Так, Рах разбойник «спас свою душу» тем, что зарезал купца-богатея, а деньги его по всем окрестным деревням роздал.

7

Тотальный государственный террор начинается от крещения «огнём и мечом». И с тех пор русская история — это история постоянных народных бунтов, мятежей и восстаний против самовластия, самодурства, самодержавия.

Государственные и церковные структуры, которые всегда были тюремщиками по отношению к собственному народу, служили единственной цели — обуздать вольный Русский Дух, подавить Языческую Волю к Жизни.

История — самая необъективная наука, всегда извращаемая в угоду политике и «сильным мира сего». Оцерковленные, отатаренные, офранцуженные, онемеченные дворяне (и западники, и славянофилы) писали не историю Русского Народа, а сусальную историю государства российского, построенного на костях народных, что далеко не одно и то же.

Настоящая, а не выдуманная история Русичей писалась железоми кровью. Классовую борьбу не Маркс придумал. Рабы всегда восставали против рабовладельцев. Можно как угодно относиться к Ленину, но нельзя не согласиться с его словами: «Раб, сознающий своё рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» (т.16, стр.40).

«Русская Идея» христианствующих В. Соловьёва, Н. Бердяева, И. Ильина, П. Новгородцева и прочих «выразителей глубин русской души» — это господская, барская, городская, а не народная, «деревенская», нутряная идея, не имеющая никакого отношения к исконному идейному наследию Русского Народа и его чаяниям Правды- Справедливости.

8

Кто таков Соловей Разбойник (Соловей Будимирович)? Безусловно, то был один из выдающихся Вождей или Волхвов племени вятичей. В былине об Илье Муромце и Соловье отразилась смертельная схватка защитников Язычества с христоносцами, мечом приговорившими нас к тысячелетнему рабству.

Русскому человеку гордиться надобно не Ильёй (само имя его чужеродно), а Соловьём! Вообще, в отличие от старших эпических героев (Светогора, Вольги, Волха Всеславьича), вся троица младших киевских богатырей — изначально смердит византийщиной. Одно насмешливое прозвище Алёши Поповича чего стоит!

9

Правота от слова правильно: правое, верное, праведное дело, то есть социально справедливое. Русское революционное народничество, русский революционный социализм — порождение русской тяги к справедливости. Истинно правый — всегда социалист!

Не надо путать с правыми реакционерами: консервативно- клерикальными, буржуазными христианско-демократическими партиями, присвоившими и извратившими это Языческое понятие.

10

«Живёт моя отрада…» — песня, ставшая поистине одной из самых любимых в народе, по сути своей — разбойничья.

В одном из донесений властям сообщается: «А ещё же сбиваются у взморья в ватаги промысловые люди, изгои с Руси, волосом русы, лицом белы, цареборцы все, бога не страшатся, начальство им не указ».

Во многих местах, особенно в Поволжье, Прикамье, на Урале и в Сибири были широко распространены сказы о народных мстителях, выступавших в образах «благородных разбойников» и «вольных людей» против ненавистных помещиков и фабрикантов. Так, на Средней Волге бытовали свои разновидности сказов о Кудеяре, Аристове и Алёне-атамане, в Западной Сибири — о «ермачках», в Прикамье — об атаманше Фелисате и атамане «Золотом».

Судьбы каждого из этих народных заступников очень сходны с той, которую пережила героиня одного из сказов, опубликованных Вас. Немировичем-Данченко. За расправу с попом атаманша Фелисата была брошена в острог. Но ей удалось уйти из каземата и увести с собой заключённых, которых Фелисата наставляет: «Идите, братцы, — промышляйте вольным разбойным делом. А вот вам и запрет: воевод и купцов хоть в Каме топите, а только мужика у меня чтоб не трогать. А кто мужика тронет, того и я не помилую».

11

В Европе Фр. Шиллер, певец «бури и натиска», создаёт впечатляющий образ благородного разбойника, борца с деспотизмом Карла Мора, а гениальный анархист, человек-легенда лорд Байрон восстаёт против порабощения народов и человеческой личности иудохристианским богом.

Бунтовщик по натуре, борющийся в одиночку, даже если нет надежды победить, Байрон, как поэт и как личность, вызвал к жизни целую плеяду последователей, исповедовавших его взгляды, и художественное явление — байронизм, проявившееся в творчестве Мицкевича, Жорж Санд, Гёте, Гюго. Сильнейшее влияние оказал Байрон и на русскую мысль и поэзию. Им восхищались и ему подражали многие. Пушкин пишет «Братьев-разбойников» и «Дубровского», а Лермонтов предрекает крах самодержавия в пророческом стихотворении «Предсказание».

12

В представлениях древних славян Добро всегда было связано с Силой, Мужеством, Справедливостью. Отсюда произошли выражения «добрый молодец», «добрый меч» и т. д. Недаром раньше именно слово ДОБРО употреблялось в значении ХОРОШО, СЛАВНО, ПРЕКРАСНО.

Мы понимаем ДОБРО в его исконном значении хорошего, праведного, честного, доблестного, а не мягкотелого, слабого, слащавого, податливого.

Малодушные — «нищие духом» люди не могут быть ни религиозными, ни добрыми, ибо религиозность и доброта — это ВЕЛИЧИЕ ДУХА. Только великодушие может быть отважным, благородным, милосердным, способным на любовь и самопожертвование.

И все Герои, Подвижники, Духовные Вожди всех времён и народов поражают нас прежде всего не своей прозорливостью, знанием и могуществом, а именно несокрушимой, титанической силой своей Доброй Воли.

13

Волны захлестнули и Европу, причём не только Венгрию и Баварию. Может показаться странным, но итальянский фашизм в известной мере явился порождением большевизма. Всемирно известный поэт и драматург Габриэль Д'Аннунцио возглавил в 1919 г. отряды скадристов (партизан-революционеров), выступавших под лозунгом «Да здравствует большевистская Россия!»

На фашистскую революцию 1922 года сильнейше влияние оказали события 1917 года. Триумфальный многотысячный «Марш на Рим» состоялся 2 октября 1922 года, и в фашистской прессе говорилось о преемственности «двух великих Октябрей».

Сам Дуче (как и целый ряд других видных чернорубашечников) был выходцем из рабоче-крестьянской среды, из левого лагеря анархо-синдикалистов и социалистов. Фашистская корпоративная система была (вначале) по сути попыткой осуществления национализированного анархо-синдикализма.

Фашистский писатель-революционер Роберт Михельс писал: «Как римская волчица вскормила близнецов Ромула и Рема, так и наступившее после войны всеобщее недовольство вскормило двух близнецов — большевизм и фашизм».

Великий испанский революционер, вождь левого крыла Фаланги, национал-синдикалист Рамиро Ледесма видел в Советской России воплощение «русской национальной революции», совершенно чуждое по своему духу марксизму. В своей партийной газете 6 июня 1931 г. он провозгласил: «Да здравствует новый мир XX века! Да здравствует фашистская Италия! Да здравствует Советская Россия! Да здравствует гитлеровская Германия! Да здравствует Испания, какой мы её сделаем! Долой буржуазную парламентскую демократию!»

В Германии А. Мёллер Ван дер Брук сочувственно воспринял Октябрь, отличая марксизм от большевизма, и после Версальского договора ратовал за тесное сотрудничество двух великих народов.

Известный германский национал-большевик Эрнст Никиш, будучи радикальным, воинствующим антикапиталистом, неустанно призывал к германо-советскому союзу, считая (как и Мёллер) становым хребтом Германии «прусскую германо-славянскую расу».

Братья Штрассеры, возглавлявшие в 20-е годы левое, подлинно социалистическое, штурмовое крыло НСДАП, выступали (вслед за Хаусхоффером) за стратегический союз с красной Москвой против сионизированного англо-американского империализма. Знаменательна эмблема штрассеровцев: скрещённые Меч и Молот, символизирующие единство национально-традиционных и социально-трудовых ценностей. И если бы не «ночь длинных ножей», то войны с Советской Россией не было бы.

14

Слухи, которые сами евреи, да и многие русские распространяют о роли евреев в Русской Революции, не соответствуют действительности, намного преувеличены и работают на авторитет тех же евреев.

Нельзя сводить столь сложное, многоплановое и до конца не понятое явление как Русская Революция, к одному лишь еврейскому знаменателю. Разумеется, правильное понимание событий тех лет немыслимо без учёта отнюдь не последней роли евреев, но отождествление всей Революции и последующей деятельности большевиков с еврейским заговором против русского народа, совершенно неверно.

Как известно, с начала 90-х годов XIX в. российская экономика и финансы всё в возрастающей степени подпадали под влияние и контроль международного еврейского капитала. К тому времени чуть ли не вся торговля и промышленность мало-помалу перешла в руки иностранцев и инородцев, главным образом — евреев. Попадались среди денежных тузов и староверы (напр., Морозов) но большинство их было выкрестами.

Монархия! Зловещий смрад!

Веками шли пиры за пиром,

И продал власть аристократ

Промышленникам и банкирам.

С. Есенин. Поэма «Гуляй-поле».

В России воцарились капиталистические отношения, суть которых — власть золота, голый коммерческий расчёт, а люди — просто объект обмана, ограбления. И здесь евреи — как рыба в воде. Они — нация буржуазная, рыночная, торгаши и барышники; устанавливать диктатуру «проклятариата» им было совсем ни к чему.

Да, в предшествовавшее Революции десятилетие расовый состав интеллигенции в рядах социалистических партий (и большевиков тоже) постепенно и неуклонно замещался с русского-народнического на еврейский-местечковый. Да, налицо чрезмерное участие евреев в руководящих кадрах Революции. Но неразумно из этого делать вывод, будто Революция — всецело дело еврейских рук, нечто вроде орудия порабощения русского народа жидами. Однако, даже такой довольно-таки неглупый человек, как автомобильный магнат Генри Форд, в своём нашумевшем четырёхтомном труде утверждает, будто Русская Революция спланирована иудеями в Америке, а советы, якобы выдуманные Троцким, есть не что иное, как иудейский кагал.

Нет, истоки Революции — не в организаторском гении Ленина, не в пламенных агитационных речах Троцкого, не в золоте шиффов-варбургов. Не евреи были главным движителем Революции и не они её свершили. Но они, в силу своей врождённой бесцеремонности, беззастенчивости, беспринципности и безнравственности в выборе средств, сумели внедриться и использовать энтузиазм масс для собственного возвышения. Они скопом полезли во власть и очень скоро заняли место прежней русской знати. Ведь каждый еврей (даже атеист) если не сознательно, то по наследственному инстинкту чувствует себя богоизбранным.

В 1918 г. комиссародержавие фактически ликвидировало советскую власть, оставив от неё только дорогое народному сердцу название. Но разве можно отказываться от идеи социальной справедливости только потому, что к ней примазались инородцы и превратили русскую мечту о коммунизме в бесчеловечный «коммунизм» казарменного типа с работой за «пайку» и за «галочку»? — Ведь очищаем же мы праздник Купалы от иудохристианского «ивана»!

До 1937 года прямо, с 1937 по 1991 год косвенно, и после 1991 года снова прямо правящим классом в стране являются евреи. Но плоскоупрощённое, огульное утверждение, будто большевики сплошь были сознательными агентами международного тайного правительства, финансируемыми банкирами-сионистами, просто несерьёзно. Несомненно, что у большевиков были собственные идеологические цели. По-видимому, в самой их партии было два течения; одно хотело использовать Россию как факел для мировой революции, а другое хотело использовать Революцию для России.

«Разоблачая» коварные замыслы «нигилистов-социалистов» и «великий сатанинский план» разрушения православной монархии, последователи С. Нилуса ставили «еврейский вопрос» в прямую связь с библейскими и церковными пророчествами о конце мира и истории и наступающем царстве Антихриста, то есть подменяли этническую, расово-антропологическую, естественно-биологическую основу «еврейского вопроса» примитивным религиозным фундаментализмом. Следует заметить, что и царское правительство, и церковь, и Союз Русского Народа, и правая публицистика трактовали этот вопрос как вопрос исключительно религиозный. Господа Пуришкевич, Марков, Шульгин, Меньшиков, Дубровин, Ильин и др. правые видели самобытность Русского Народа и самоценность Русской Культуры в «исконно русском» православии, и вся их юдофобия сводилась, по сути, к утверждению, что, дескать, «жиды Христа распяли». Пожалуй, только Василий Розанов заглянул поглубже, но тут же испугался и покаялся.

Многие современные россиянские антисемиты (вернее, право- славствующие жидоеды) самостоятельно мыслить не могут и черпают свои идейные установки из дореволюционных черносотенно- клерикальных изданий, вроде «Союза Михаила Архангела» и белоэмигрантских записок прохристианской направленности, изображавших Русскую Революцию как заговор кучки жидов-большевиков во главе с наижидейшим Бланком-Лениным, которые были перевезены в пломбированном вагоне через Германию и, используя мешки немецких денег, устроили Революцию. Как будто можно купить за деньги такие вещи, как революционный дух народа, жертвенное служение высоким идеалам и целеустремлённость, рождённую глубокой убеждённостью в своей правоте?!

Коммунизм — пусть и утопическая, но благородная, героическая по своей сути Идея, ибо кто как не Герой способен отдавать свою жизнь во имя Революции, на благо будущих поколений совершено бескорыстно, не ожидая никакого посмертного райского блаженства?

Кстати сказать, иудеи никогда не считали и не считают Ленина своим: что это за иудей такой Ленин, если именно он сразу после своего воцарения позакрывал иудейские школы, синагоги и банки, вынудил иудеев работать по субботам, запретил все иудейские организации и стал проводить политику насильственной ассимиляции? В 1920 г. начались повальные аресты иудейских «служителей культа», обыски по изъятию иудейских религиозных книг (при этом чекисты-евреи не только не щадили «своих», но напротив, чтобы подчеркнуть перед партией свой «пролетарский интернационализм», проявляли по отношению к своим соплеменникам крайнюю жёсткость). Но главное — Ленин ликвидировал частную собственность, конфисковав все, без исключения, «жидовские лавочки», то есть саму форму существования иудейства.

Вообще же, большевики-евреи не были ни сионистами, ни масонами, ни выкрестами. Они были просто денационализированным элементом. Они объявляли себя людьми без национальности. Их еврейство видоизменилось в особую, интернационалистическую ипостась.

Международное и российское еврейство, полагавшееся на кровную связь и взаимопонимание с евреями-интернационалистами, жестоко просчиталось. Когда к «самому» Троцкому в Петросовет «как к еврею» пришла делегация раввинов с жалобами на притеснения, тот ошарашил их, сказав: «Я не еврей, а коммунист-интернационалист».

Полуатеистическое масонство тоже совершенно напрасно надеялось на идейную близость с большевиками. Справедливости ради следует заметить, что сионистов и масонов всех мастей можно с большей вероятностью обнаружить в белом лагере, чем среди большевиков. Не одни лишь большевики получали помощь от банкиров- сионистов; известно, что несопоставимо более значительную финансовую и материальную поддержку сионисты всего мира, а не только стран Антанты, оказали белому движению.

Не протрезвевшие жидоеды-антикоммунисты, ратующие за «возрождение» россиянии в лоне православного христианства, валят без разбору в одну кучу сионистов, сатанистов, интернационалистов, эсеров, большевиков, анархистов, коммунистов и прочих «христопродавцев-жидомасонов», забывая, что кровавого палача Урицкого застрелил еврей Каннегисер, да и Каплан тоже еврейка. Нравится это кому или нет, но люди эти ох как непросты, как непроста эпоха, когда они действовали.

15

Известно, что древнерусская Языческая свастика-Коловрат широко применялась в революционной символике начала XX века. Классическая правосторонняя (лучи загнуты вправо, посолонь) свастика украшала государственную печать Временного правительства и выпущенные им бумажные деньги. Сам символ сакральной свастики обладает огромной внутренней силой. Во времена Революции и первые годы после неё свастично-солярные знаки наглядно использовались наряду с другими революционными эмблемами и воспринимались народом как некое победоносное знамение, олицетворение Советской власти. На митингах и демонстрациях трудящихся рядом с краснозвёздными знамёнами гордо реяли свещенные Языческие символы Жизни, Света, Добра.

Свастика присутствует также на первых советских бумажных деньгах, выпущенных в 1918 г. по распоряжению Ленина. Свастика-Коловрат даже чуть не стала символом Красной Армии: до 1924 г. она всё ещё использовалась в нарукавных нашивках красноармейцев и командиров.

Древние архетипы, образы, ритуальные действа нередко проявляют себя на глубинном бессознательном уровне родо-племенной (генной) памяти. Отнюдь не случайно в конце XIX в. революционеры свои политические собрания и сходы в лесу называли маёвками. День 1 мая был архаическим общеевропейским празднеством в честь животворящей Богини Земли Майи, давшей название месяцу маю. В общеславянской Языческой традиции 1 мая — сакральный, культовый день. Этому дню предшествовала ночь, считавшаяся особо благоприятной для всякого целительства, знахарства, ведовства. Молодёжь выходила в зелёный лес — обитель Русалок-Берегинь на весёлые игрища-маёвки: жгли костры, водили обрядовые хороводы вокруг разукрашенного красными лентами Майского дерева — Берёзы, чествовали природных Духов-Покровителей.

Хотя большевики мало или даже совсем не осознавали всю притягательную мощь древнерусских Языческих понятий, всё же они взяли их на вооружение. Словосочетание «советская власть» преемственно восходит к вечевому волеизъявлению и самоуправлению — естественному, самобытному и справедливому укладу народной жизни. Свою газету большевики назвали «Правда»: само слово «правда» сакрально. Армия была названа Красной: красный цвет — наш национальный, тоже сакрально-обережный. Знаменитые васнецовские «богатырки» (сшитые для личной охраны Николая II), пробуждающие в наследственной памяти свещенные некогда первообразы, были перелицованы в «будённовки». Ну и конечно же, принятое обращение «товарищ» тоже как нельзя лучше соответствовало народной нравственности.

16

Великие революционные мыслители (Герцен, Бакунин, Чернышевский) всегда разграничивали в русской средневековой культуре начала свои, традиционные, самобытные, и привнесённые, инородные, не имеющие народных корней. Подлинно народной культурой они считали, прежде всего, исконную культуру сельского люда, то есть культуру сословия, сохранявшего в своей жизни, обычаях, обрядности и общинно-вечевых отношениях определённую долю дохристианского Языческого мировоззрения. Древнерусский Языческий этический идеализм в своеобразном атеистическом преломлении явился как бы религиозной составляющей в русском революционном народничестве.

Не все русские народники были отпетыми нигилистами. Конечно, православие, как господствующая идеология правящего класса, намертво повязанная с самодержавием, ими порицалось и отрицалось. Но известно, что народники рассматривали русские народные секты, сохранившие в себе значительную долю Язычества, как возможных союзников, хотя сами неоязыческими построениями не занимались.

17

Язычество в данном случае надо понимать не как какое-то вероисповедание, не как церковный или исторический термин, а как пробуждённый изначальный архетип национального самосознания, наследственная память о героических веках Вольности, Радости, Справедливости, Красоты, Чести и Достоинства

18

Полулегендарный новгородский ушкуйник Василий Буслаев прославляется в северных былинах как отважный, отчаянный удалец-«озорник», выступающий на стороне низового люда против княжеско-боярской верхушки и богомольных купцов-богатеев. Василий бросает открытый вызов всему неправедному укладу новгородской жизни, он убивает своего «крёстного батюшку» — монастырского «старчища-пилигримища», но народ его не осуждает, а смерть Буслаева воспевается в былине как трагедия гордого и независимого героя-борца, до конца идущего против чуждых, враждебных ему церковных сил, против судьбы.

Выдающийся исследователь русского фольклора В.Я. Прооп пишет: «Он побеждён не потому, что в своей борьбе он неправ. В своей борьбе он прав, и народ явно на его стороне. Он погибает потому, что он начинает борьбу слишком рано, тогда, когда исторический момент для победы ещё не настал. Мы не раз видели, что эпос опережает историю, что он выражает стремления народа, выражает направление народной мысли и смотрит в будущее. Былина о Василии Буслаевиче отражает первые смутные проблески сознания того, что старый мир со всеми его порядками и совсеми его предрассудками должен быть разрушен. Таким разрушителем и является Василий Буслаевич».

19

Огромное влияние на народническое революционное движение, на деятельность «Земли и Воли» оказали труды великого русского мыслителя, идеолога анархизма, дважды приговорённого к смертной казни революционера М.А. Бакунина: «Бог и государство» и «Государственность и анархия».

В них Бакунин писал, что главный угнетатель человечества — государство, олицетворяющее тиранию и эксплуатацию — опирается на фикцию бога. Церковь Бакунин называл «родом небесного кабака», где бедствующий народ пытается забыться от давящей несправедливости и безысходности.

Рихард Вагнер, лично знакомый с Бакуниным, в своей «Автобиографии» называет его «страшным человеком». Вагнер пишет, что Бакунин считал славянский мир наименее испорченным цивилизацией и отсюда ждал возрождения человечества. «Свои надежды он основывал на русском национальном характере, в котором ярче всего сказался славянский тип. Основной чертой его он считал свойственное русскому народу наивное чувство братства. Рассчитывал он и на ненависть русского мужика к его мучителям, к дворянам. В русском народе, по его словам, живёт не то детская, не то демоническая любовь к огню. Разрушение современной цивилизации — идеал, который наполнял его энтузиазмом. Все эти ужасные вещи смущали особенно потому, что, с другой стороны, Бакунин обрисовывался как человек, относящийся ко всему с тонкою и нежною чуткостью. Эти и другие экстравагантные черты показывают, что в Бакунине антикультурная дикость сочеталась с чистейшим идеализмом человечности».

Отдавая должное высочайшему музыкальному гению Вагнера, нельзя не заметить, что в своём понимании необыкновенной личности Бакунина — монолитной фигуры поистине эпического масштаба — богобоязненный бюргер не поднялся выше филистёрского, мещанского уровня. Как говорится, что русскому хорошо, то немцу — смерть.

Другой германский гений Адольф Гитлер тоже недооценил (причём роковым образом) непредсказуемость и неудержимость Русской Стихии. Можно лишь догадываться о том, что на самом деле думал Фюрер, но ясно одно: он был знаком с Русским Народом лишь по фальшивым романам Достоевского, и ничего не знал о великой древней культуре, истории и кумирах славянорусов, о мистическом анархизме их Языческого норова.

Известно, что Гитлер испытывал сильное влияние английского писателя Х.С. Чемберлена, женатого на дочери Вагнера. Чемберлен утверждал, будто Иисус был не евреем, а «арийцем», и называл его рождение самым значительным событием в истории человечества. Альфред Розенберг, будучи последователем Чемберлена, мечтал о немецком национальном возрождении во главе с Иисусом, и даже пытался внести определённую долю христианских принципов в программу НСДАП. В Третьем Рейхе имело хождение учение Гурджиева об «эзотерическом христианстве», а также домыслы Ланца об «арио-христианстве» и бредни Вилигута об «арийских корнях христианства». Имела место и попытка создания новой германской религии — «народного христианства», где странным образом сочетались чаша Грааль, тевтонская архаика, миссия Иисуса, юдофобия, расология и рунология.

Хотя Гитлер явно тяготел к древнегерманской мифологии и эзотерике, он не мог или не хотел окончательно порвать с христианством. Более того, он искренне верил, что способен спасти «истинное» христианство от еврейско-атеистического «красного террора». План крестового похода против безбожников-коммунистов условно назывался «Барбаросса»; по имени императора Свещенной Римской империи Фридриха Барбароссы, обращавшего в католичество «диких идолопоклонников» саксов и балтийских славян.

До сих пор не прекращаются ожесточённые споры о том, с кем же воевал Гитлер: с Россией или с определённой идеологией? И вряд ли ответ может быть однозначным.

Фюрер объявил коммунизм еврейским учением, и солдаты вермахта, в основном добропорядочные католики и протестанты, считали, что они воюют против безбожных марксистов, освобождая от них Россию. На армейских пряжках было начертано «С НАМИ БОГ!». Но навстречу лучшей в мире германской военной машине и чуждому христианскому богу совершенно внезапно поднялся Русский Дед- Мороз. А потом началась плохо осознаваемая битва во имя Великой Языческой Богини — Матери-Родины, ибо любовь к земле своей — есть ЛЮБОВЬ ЯЗЫЧЕСКАЯ.

Судьбоносные уроки Второй Мировой войны выходят за рамки рационального объяснения. Русский народ, вопреки сталинской диктатуре и неся колоссальные потери, победил немцев, одновременно спасая этим еврейство. Поистине, «умом Россию не понять».

Штрафникам, посылаемым на убой, помогала не «матерь божья», а родная языческая матерщина. Бойцы первой в мире страны массового атеизма поднимались в смертельную атаку не с криком «Аллилуйя!», а с древним грозно-победным кличем «Ура!».

Бездарные маршалы жуковы забросали немцев русским пушечным мясом в этой Войне, явившейся величайшей трагедией для двух родственных нордических народов Белой расы, но величайшим триумфом для стравившей и обескровившей их мировой юдократии.

20

Как бы не называть Ленина, однако дело его и сам он «живёт», никого не оставляя равнодушным. Ушедших так не ненавидят. Ушедших не защищают с такой страстью. Навеки умолкшие не вмешиваются в споры потомков с такой мощью и настойчивостью.

Приговоры государственному деятелю ленинского масштаба не могут быть ни однозначно оправдательными, ни однозначно обвинительными. Ленин так же громаден, крут, сложен и неочевиден, как и породившая его революционная эпоха, в которой чистая романтика переплелась с грязной политикой.

Известно, что Ленина легче понимали простые революционные солдаты, рабочие, крестьяне. Обывателю, даже дипломированному, понять задумки Ленина, подняться до его уровня почти невозможно. Поэтому Ленина и пытались по-своему «очеловечить» как его сторонники, так и его противники. Первые приписывали ему мыслимые и немыслимые ангельские добродетели. Вторые, напротив, придавали и придают ему демонические черты, видя в нём и в олицетворяемом им большевистском режиме воплощение всяческого, чуть ли не «Вселенского Зла». Но столь категорические негативные оценки были уже не раз и довольно убедительно опровергнуты, причём не только единомышленниками, но и оппонентами из антибольшевистского стана.

21

По собственному вузовскому опыту знаю: читая о Марксе, читать самого Маркса не будешь. А надо. К сведению жидоедов: предельно верно суть еврейского капитализма раскрыл неглупый еврей Карл Маркс. И как ни крути, но здесь «сионист» и «сатанист» Маркс был прав.

22

Это именно геноцид, причём национально избирательный, а вовсе не «естественная убыль населения», как изящно выражаются кремлёвские временщики. Методика невоенного сокращения неугодных народов-автохтонов (так называемая «демографическая война») отработана англо-американским империализмом, опробована в колониях и успешно применяется в сегодняшней РФ русофобской мафией, захватившей власть в 1991 — 1993 годах путём антиконституционного государственного переворота.

Практически все законодательные акты, принятые в последнее время Госдумой, направлено на резкое, быстрое и необратимое сокращение народонаселения страны до того минимума, который необходим для обслуживания сырьедобычи. Выполняются директивы мирового иудейского правительства, его главного финансового рычага — международного валютного фонда. Ему продался Горбачёв, ему угодливо служил Ельцин, ему продолжают прислуживать Путин и нынешний президент. Он не предатель и не предавал Русичей; сей птенчик путинского гнезда, будучи этническим евреем- «общечеловеком», не принадлежит к Русскому Народу и защищать его интересы не обещал. «Крошка Цахес» защищает своих соплеменников — новых «русских» денежных тузов, нефтяных королей и министров-капиталистов. Все предатели — это враги, но далеко не все враги — предатели.

Государственная машина оккупационного режима является не просто аппаратом насилия и эксплуатации, но чудовищным аппаратом действенного тотального геноцида Русского Народа и замещения его миллионными биомассами инородных иммигрантов по принципу «Россия без русских!»

Геноцид русского, стержневого, и других коренных народов осуществляется тихой ползучей сапой под маской «прогрессивных реформ», «демократических преобразований» и возвращения к общечеловеческим (читай — иудохристианским) «ценностям».

Чтобы творить зло, нужно назвать его добром: например, сжигая человека, ты «спасаешь» его душу. И вообще надо жертву объявить преступником, а преступника — жертвой. Это старый, испытанный пропагандистский приём перевёртывания понятий. Как назвать основанный на демагогии государственный строй, при которой народ лишён всякой возможности влиять на власть? — Демократией. Как назвать оккупантов, истребляющих мирное население? — Миротворцами. Как назвать запланированное сокращение рождаемости путём проведения «лёгких мини-абортов»? — Планированием семьи. А как назвать проекты геноцида и этноцида Русской Нации? — НА- ЦИОНАЛЬН^1МИ ПРОЕКТАМИ. В такой обёртке это звучит очень патриотически, и облапошенный «электорат» не сразу догадывается, что все эти «нац. проекты» есть не что иное, как проекты Ходжи На- среддина по обучению ишака грамоте.

Вся трагедия в том, что многие зомбированные обыватели ещё не сознают, что их целенаправленно изничтожают; они думают, что обещанные реформы идут, хоть медленно и тяжело, но идут. Правящий класс создаёт иллюзии частичного улучшения положения обездоленных и даже делает для этого какие-то шажки: изредка бросает кость с барского стола в виде смехотворной прибавки к пенсиям, пособиям, стипендиям. Но это чисто тактический приём поддержать существование на минимальном физиологическом уровне, дабы избежать неконтролируемого социального взрыва.

Стратегия же заключается в неуклонном поступательном подавлении этнических русских всеми способами; в том числе и посредством заполонивших наши города и веси отбросов обществ бывших союзных республик и иностранных государств. Государственная демографическая политика поощряет и всячески пропагандирует противоестественные межрасовые браки, прямиком ведущие нацию к вырождению.

Геноцид — это не обязательно массовые казни и репрессии. Геноцид — это также создание невыносимых жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение, вымирание коренных народов. Сейчас на государственном уровне старшее поколение Русичей умерщвляется нищетой, постоянным ростом стоимости лекарств и медицинских услуг, завозом зловредных генно-модифицированных продуктов питания, а младшее — спаиванием, растлением, наркотизацией, наконец, прямым отстрелом не только в горячих точках, но и на улицах наших городов. Русских убивают исподтишка и в открытую, нагло, любыми способами, зная о своей безнаказанности.

Алкоголизация — это мощнейшее и главнейшее оружие невоенного геноцида, оружие массового поражения. Можно истреблять народ, навязывая водку и «бормотуху» как убийственное безотказное средство разрушения генофонда, а так же средство отвлечения от опасных мыслей о социальной несправедливости. Благодаря безакцизной торговле водкой и сигаретами, свою посильную лепту в сие богоугодное дело вносит и рыночное православие, не брезгующее ничем, когда дело касается гешефта: дескать, сам Иисус превращал воду в вино

23

Такие шабесгои вызывают подчас ещё большее омерзение, чем сами их хозяева:

Люди холопского звания

Сущие псы иногда;

Чем тяжелей наказанье,

Тем им милей господа!

Н.А. Некрасов.

24

Правда — понятие религиозное. Правда не рождается в спорах. Только нечто сомнительное, недостоверное, неполноценное располагает к спору. Неправда — это больше, чем ложь, нечестность. Неправда — это кривда, т. е. нечестивость.

Русский язык, пожалуй, единственный язык в мире, который наделил слово «правда» двумя, на первый взгляд противоположными, смыслами: «правда» — это то, что есть, действительность, реальность; и «правда» — то, чего нет, чего ещё нет, но что непременно должно быть.

Правда свидетельского показания о суровом настоящем и правда обетованного, желанного, чаемого будущего — сливаются в одно слово и почти в одно понятие. И Русский Народ-правдолюб, веками лелея мечту, жил и живёт для такого слияния: для превращения ВЫСШЕЙ ПРАВДЫ в правду земной действительности:

Если к правде святой

Люди путь найти не сумеют,

Честь безумцу, который навеет

Человечеству сон золотой…

Беранже.

25

Это понимали все древние народы (кроме иудеев) и не унижали золото до разменной монеты, «купли-продажи».

Знаем ли мы, какова была истинная, сакральная ценность, значимость золота в древнем обществе? Соответствовала ли она нашим представлениям о богатстве или же жёлтый металл служил лишь каким-то символом какого-то Божества, возможно, Солнца?

Иудейская религия чужда всякого идеализма. Она выработала особый психологический «жидовский» тип (шекспировский Шейлок), ищущий опору, утверждение в своей родной стихии — в грубой материальности, в деньгах.

И в этом смысле наше базарное, деляческое, вульгарное время — самое жидовское. Современная ожидовевшая цивилизация провозгласила бизнес краеугольным камнем человеческого бытия и вообще смысла жизни. Она возвела коммерческий эгоизм, своекорыстие, мздоимство, голый прагматизм и утилитаризм — в этические понятия, а ростовщичество — в моральную норму. Это признают и сами евреи; так, проф. Калифорнийского университета в Беркли Ю. Слёзкин в своём исследовании «Эра Меркурия. Евреи в современном мире» (М., 2005, стр. 544) прямо называет наше торгашеское время, когда всё продаётся и всё покупается, — «еврейской эрой», в которой «все и так становятся евреями».

Древние историки сообщают, что после Фермопильской битвы к персам пробралось несколько перебежчиков. Когда Ксеркс стал расспрашивать их, чем сейчас занимаются греки, они отвечали, что те проводят очередные всеэллинские Олимпийские игры, любуясь конными и атлетическими состязаниями. На вопрос о том, что служит наградой победителю, перебежчики ответили: он получает оливковый венок и право сражаться в первом ряду, рядом с царём. Тогда один из придворных Ксеркса воскликнул: «Горе нам! Против какого народа мы воюем! Они состязаются не ради денег, а из-за доблести!»

Как известно, царственный социалист-революционер Ликург, желая, чтобы в Спарте торжествовали Добро и Справедливость и не было бы разделения среди граждан на нищих и богачей, убедил спартанцев поделить основное богатство — землю — на всех поровну. Он запретил также хождение денег, золотых изделий и прочих предметов роскоши, как источников всех пороков, внутри страны. Плутарх (Избранные жизнеописания, том I) и другие античные историки свидетельствуют, что с исчезновением денег в Спарте исчезли: бедность, преступность, корысть, зависть и прочие язвы несправедливости.

Древние авторы пишут о Спарте тех времён, как о подлинно социалистическом обществе (не употребляя, конечно, этого термина). Законодательство Ликурга превратило страну в образцовое с социальной точки зрения государство. То был спартанский социализм, социальное равенство, заключающееся, по словам Плутарха, в том, чтобы «жить всем на равных условиях, так, чтобы никто не был выше других, отдавая пальму первенства одним нравственным качествам». Этот социальный переворот и справедливое распределение собственности позволило объединить граждан в одно стройное сплочённое целое, подобное несокрушимой фаланге спартанского войска, и обеспечило Спарте пять веков благоденствия и процветания.

Но славные, героические времена Ликурга проходят, его законы претерпевают искажение, опять возникает имущественное неравенство и, в конце концов, земельная собственность до такой степени сосредоточивается в руках какой-нибудь сотни семейств, что в государстве устанавливается чисто олигархическое правление (а этот термин был уже в ходу у греков).

Последствия были таковы: Геродот пишет, что Кир сказал о спартанцах: «Никогда не боялся я таких людей, которые имеют посередине своего города определённое место, собираются туда и под клятвою обманывают друг друга». Далее Геродот поясняет, что речь идёт о рынках-базарах, которых нет совсем у персов.

26

Рассказывают, что Рама-Кришна нередко сидел на берегу Ганга, держа в одной руке горсть монет, а в другой — мелкие камешки. Словно взвешивая то и другое, он постепенно убеждал себя, что ценность их одинакова, и бросал в воды реки.

27

Великая идея СОЦИАЛЬНОГО РАВЕНСТВА, т. е. правовой равноценности всех граждан государства перед законом, — это не усе- реднённая единообразная уравниловка, а отсутствие каких бы то ни было привилегий.

Равенство надо понимать не как обезличенную шаблонную одинаковость, ибо все люди по сути своей разные от рождения и обладают различными задатками. Истинное равенство граждан подразумевает не равенство их личных способностей и возможностей, а должно заключаться всего лишь в равенстве всех перед законом: равные права и равные обязанности для всех.

28

Соборность — древнее, дохристианское понятие: братское единение людей в духовно-нравственное целое на основе органической общности мировоззрения.

29

Античные мыслители ввели следующие определения различных видов управления: аристократия, монархия, демократия, олигархия, охлократия и тирания. Все они основаны на рабовладении, все жестоки, коварны, лживы. Говорят, что подлинная демократия (в прямом смысле слова) была бы наилучшим способом правления, но из истории известно, что таковой никогда не было (да и зачем народу власть?), а всегда имели место те или иные проявления олигархии, т. е. господства немногих «избранных».

Понятие «демократия» есть фикция, самое грязное и отвратительное лицемерие, основанное на обмане и манипуляции общественным мнением. Зародилась эта ложь в эпоху патриархата, в древнегреческих городах-государствах, в условиях рабовладельческого строя. Тогда под демократией подразумевалось «народовластие» немногочисленного слоя рабовладельцев, а огромное большинство были рабами на положении рабочего скота. Известно, что к участию в Олимпийских играх не допускались не только рабы, но и «варвары» (так эллины называли всех негреков).

Платоновские мечты об идеальном государстве основывались на эксплуатации, на рабстве, так же как и большинство античных утопических проектов (Аристотель и др.).

30

Благородное, возвышенное учение киников, или циников, в максимализме своих социальных и этических требований призывавших к справедливому устройству общества, к отказу от излишеств и к естественной простоте нравов, было опошлено, превращено в некий жупел и приобрело впоследствии нарицательное значение чего-то антиобщественного, непристойного, «циничного».

Но в древности, согласно Плутарху, Диогена как философа ставили в один ряд с Платоном и Зеноном. Следуя своим убеждениям и воплощая свои, подчас доходящие до крайностей, идеи в жизнь, Диоген отпустил своего раба и странствовал, проповедуя кинические добродетели. Он ни пред кем не пресмыкался, всегда говорил правду, а свою котомку и нищенский плащ носил с гордостью бедняка, презирающего роскошь богачей, нажитую чужим трудом. Платы за обучение он не брал, довольствуясь самым малым и жизненно необходимым.

Диогена прославляет Франсуа Рабле («Гаргантюа и Пантагрюэль»), а Дидро в «Племяннике Рамо» изображает Диогена олицетворением идеального мудреца. Однажды к Диогену пришел сам «владыка мира» Александр Македонский: историческая встреча произошла в Коринфе. Поражённый достоинствами знаменитого философа, Александр, уходя, промолвил: «Если бы я не был Александром, то хотел бы быть Диогеном».

31

Со времён «перестройки» пошла мода восхвалять Столыпина, изображать его истинно русским патриотом, радетелем о «великой России». Между тем, столыпинский земельный закон (9/XI 1906) о выделении крестьян из общины на хутора, а также указ (15/XI 1906) о разрешении крестьянам закладывать свои наделы ещё более усилили расслоение крестьянства и послужили толчком к «великому потрясению»; подбросили в деревню «горючий материал» и в значительной степени ускорили социальный взрыв. Показателен голод 1911 года, охвативший губернии с населением более 20 млн. человек.

Что мог знать о русской деревне Столыпин, впервые соприкоснувшийся с ней лишь в 1903 году? Набравшись поверхностн^хх сведений о фермерских хозяйствах США с совершенно иными климатическими условиями, он решает насильно внедрить в русский многовековой быт западные образцы землепользования, создать в России «цивилизованных» фермеров-единоличников. Ему казалось, что он — просвещённый западник, понимает всю их выгоду, а невежественные крестьяне нет.

Но крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба вовсе не по темноте своей, как считали власти, а напротив, исключительно из соображений здравой житейской мудрости. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. «Имея полосы в разных частях общественного надела, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в дождливый — на взгорках», — пишет современный историк П.Н. Зырянов в книге «Пётр Столыпин. Политический портрет» (М., 1992).

Главная же ошибка Столыпина была в том, что он покусился на самые устои русской крестьянской жизни: общинную собственность на землю он решил заменить частной собственностью; создать массу частных землевладельцев, кулаков-единоличников, никак между собой не связанных. Это на деле расщепляло крестьянский мир, уничтожало Общину как таковую: отношения на селе строились бы не на принципе взаимопомощи, а на эгоистическом индивидуализме — на принципе товарного рынка капиталистического типа. Именно здесь и таилась главная опасность: ведь даже советский колхозник, хотя бы и на бессознательном уровне, ближе к древнерусской общинной традиции, чем несостоявшийся фермер.

На чём стояла русская деревня? На Общине — основе русского образа жизни. Общинность касалась всех сторон бытия русского селянина, и существование вне Общины было немыслимо. Хотел ли того Столыпин, или не хотел, но его реформа была направлена прямо против крестьянства. Она разрушала традиционную сельскую общину как экономический, социальный и самоуправляемый организм. Навязанная сверху капитализация сельского хозяйства, насаждение буржуазных порядков, поощрение алчных частнособственнических устремлений разрушали основы крестьянского мира, разобщали людей и противопоставляли их друг другу, внося раскол в общину. Раскол пошёл по всей огромной крестьянской стране. Село разорялось: беднейшие крестьяне вынуждены были продавать или закладывать свои крохотные земельные наделы, идти в батраки, что обостряло классовую борьбу в деревне. Начатая Столыпиным в 1906 г. «революция экономическая» закономерно привела к революции социальной — к революции миллионов мужиков в солдатских шинелях (Мировая война только ускорила Революцию).

Столыпин полагал, что западный аграрный образец сможет прижиться и на русской почве. Однако, будучи перенесённым в совершенно иную стихию, образец этот и привёл к совершенно иным последствиям, чем на Западе. Как верно отмечает современн^хй публицист-исследователь Вадим Кожинов, — «русские хуторяне оказались даже намного более склонными к бунту, чем общинные крестьяне».

Политику насаждения индивидуальной кулацкой собственности царское правительство проводило всеми средствами самодержавно- полицейского режима. Деревня, как могла, сопротивлялась новым земельным законам и разделу общинных земель. Землемерам приходилось работать под вооружённой охраной. Газеты писали о поджогах помещичьих усадеб как о пожарной эпидемии. Власти так ничего и не поняли, и когда крепкие крестьяне-хуторяне, переселившиеся поодиночке в Сибирь, снова начинали вести там общинное хозяйство (в чём и заключался знаменитый «сибирский феномен»), последовало распоряжение — произвести насильственное размежевание и в Сибири. «Наш крестьянин не стал собственником-буржуа, каким должен быть всякий культурный мелкий земледелец», — сетовал небезызвестный либерал-прогрессист П. Струве. Да, наш «отсталый», «некультурный» народ, желающий жить по Правде, а не по «законам рынка», более сохранил человеческие отношения, чем «передовой» Запад. Вот что писал по этому поводу Лев Толстой: «Если бы правительство было умным, нравственным и немного русским, оно бы поняло, что земля божья не может быть предметом частной собственности, что русский человек стоит в этом важнейшем вопросе нашего времени далеко впереди других народов».

Столыпин был уверен, что освобождённые от обязательств перед общиной и щедро наделяемые землёй сибирские переселенцы- фермеры явятся надёжным оплотом власти, невосприимчивым к какому-либо бунтарству. Получилось как раз наоборот — и это ещё одно типичное проявление «загадочной русской души»: ушедшие на отруба крепкие мужики в массе своей никак не желали становиться законопослушными фермерами-собственниками и, будучи заводилами- повстанцами, во время Гражданской войны остервенело били сначала белых, а потом — красных. Сподвижник Колчака, генерал Будберг 18 мая 1919 г. записал в своём дневнике: «Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири. Главными районами восстания являются поселения столыпинских аграрников. Посылаемые карательные отряды жгут деревни, вешают, безобразничают. Такими мерами этих восстаний не успокоить». Только благодаря зелёным сибирским партизанам удалось красным разбить белых. И эти же самые партизаны — «сибирская махновщина» — восстали против победившей большевистской власти под лозунгом: «Ни ЧеКа, ни Колчака!»

Словно предвидя грядущие кровавые потрясения, Лев Толстой гневно поднял свой голос против столыпинского режима и его аграрных реформ, расценив их как реставрацию крепостничества в его новой форме. В частной собственности на землю Толстой видел современный «цивилизованный» хомут рабства. Он пишет резкие про- тестные письма Столыпину, разоблачая его деяния и прямо называя их «дурными и преступными».

Но не только в письмах Столыпину утверждал Толстой ту простую истину, что «не может земля быть предметом собственности, не может она быть предметом купли и продажи, как вода, как воздух, как лучи солнца». Это — чисто Языческое понимание свещенной сути Матери-Земли, торговать которой — всё равно, что торговать родной матерью. То же самое, только более поэтически, выразил за полвека до того индейский вождь Сиэттл в своём известном ответе американскому президенту.

Великий русский писатель был убеждённым противником любой частной собственности, влекущей эксплуатацию человека человеком. Он отвергал любые формы частной собственности, кроме одной — собственности на плоды на своего труда. В 1895 г. в письме редактору журнала «Религия духа» Э. Шмиту Толстой писал: «Уничтожиться должен строй капиталистический и замениться СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ» (выделено мною. — Д.).

Толстой предупреждал Столыпина: «Всегда, покуда будет история, имя Ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи». Так и случилось: в народной памяти остались лишь столыпинские вагоны да столыпинские галстуки; повешенные революционеры в большинстве своём были эсерами-народовольцами, т. е. социалистами-почвенниками, боровшимися за передачу помещичьей земли крестьянам.

Обличая лицемерие и мздоимство казённого православия, позорную роль церкви в закабалении народа, и отлучённый от неё за это, Толстой почти подходит к черте, за которой логически должна следовать отрицательная оценка вообще всего евангельского вероучения, как раболепного и потому безнравственного. Но великий мыслитель, моралист и радикалист, так и не вышедший за рамки иудохристианства, такого шага не делает…

32

Частная собственность и государственная собственность — это лишь два разных способа отбирать у человека результат его труда. В нашем обществе, которое называлось социалистическим, государство присваивало продукт труда всего народа, чтобы потом распределить его. Но как? Всегда ли по справедливости распределяла его партократия?

33

Революция, произошедшая в октябре 1917 г., была СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ, а не большевистской. Ни собственно Русский Народ, ни другие подвластные народы не захотели более терпеть помещиков, фабрикантов, попов, генералов, чиновников и прочих буржуев. 12 ноября 1917 г. состоялись выборы в Учредительное собрание, на которых почти 90 % (!) избирателей проголосовало ЗА СОЦИАЛИСТОВ (в том числе 58 % за эсеров). Большевики же получили всего 25 %.

34

Никакого штурма не было: Зимний дворец защищала лишь горстка юнкеров и женский батальон Марии Бочкарёвой. Да и они не оказали должного сопротивления и были просто разоружены.

35

Вождь пролетариата почему-то вообще называл истинно революционный, левый уклон в социалистическом движении полюбившимся ему словечком «мелкобуржуазный» и клеймил «левый оппортунизм» в статьях «О „левом“ ребячестве и о мелкобуржуазности» (май 1918), «Детская болезнь „левизна!“ в коммунизме» (апр. 1920) и других.

Уже в 1918 г. были изгнаны из «советов» и запрещены все левые революционные партии и организации (анархисты, эсеры и др.), а их участники подверглись репрессиям

36

Русский Национальный Социализм не только не противоречит анархо-коммунизму, но является лучшим его выражением. РНС — это общинность, товарищество и одновременно национальное самоутверждение на своих природных, Языческих корнях.

Слово «национал» в определении нашего Движения не несёт в себе никакой «фашистской» нагрузки. Оно просто означает, что присущее именно нашему народу преимущественно этическое понимание Социализма как общественного устройства на началах Правды, Добра, Справедливости, является нашей характерной национальной чертой. И только.

РНС (его можно назвать и народно-советским строем общества) есть порядок, политической основой которой является власть Советов (сформированных по принципам внепартийности и национально- пропорционального представительства), а экономической — не частная и не государственная, а общинно-кооперативная собственность на средства производства. РНС — ЭТО СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ, ОДУХОТВОРЁННАЯ ЯЗЫЧЕСТВОМ.

РНС — это и есть путь к истинно анархическому идеалу, который заключается не в безначалии и беспорядке, а в самоорганизации, самодисциплине, самосовершенствовании.

Анархо-коммунизм — это не распад общества, а напротив, его консолидация; прочное сквозное единство и резкое повышение гармоничной структуризации посредством органической, негосударственной, идущей снизу инициативы народных масс. Почин и ведущая роль здесь принадлежат Советам как самоуправляемым беспартийным образованиям трудящихся. Советы не как органы власти, а лишь как средство содействия людям, чтобы достоинство человеческой личности и интересы общества, индивидуальные права и общественные обязанности не вступали в противоречие друг с другом.

Советы как древнерусский способ народного волеизъявления, народной самоорганизации и самодеятельности — это наша почвенная структура, не имеющая ничего общего с гнилым западным парламентаризмом. Общинно-вечевой строй охранял равенство сородичей и отличался свободой от государственной власти — тем высшим проявлением Свободы-Воли, которое созидается братством вольных родов в племени и братством племён в народе.

Язычники понимали независимость от государственной власти не как беспредельную вседозволенность и самодурство, а напротив, как сознательное подчинение традиционным нравственным нормам и сознательное соблюдение определённых свещенных запретов как по отношению к всеобщей Матери-Природе, так и друг к другу. Ведь, по большому счёту, Языческая Культура и есть свод свещенных («экологических») запретов, а так называемая цивилизованность есть просто паскудство. Современная технократическая эпоха странным образом суеверно-набожная, но в то же время враждебна Язычеству. Языческое вдохновение давно выродилось в духовное нищеблудие, Языческое творчество — в бесплодие. Языческие пороки стали считаться добродетелями, а Языческие добродетели — пороками.

37

Как ни странно, но Русскую Душу, нутром не приемлющую современную цивилизацию, глубже других увидел прозорливый немец Освальд Шпенглер, бывший социалистом на свой лад¹. В своей небольшой, но чрезвычайно ёмкой работе «Деньги и машина» (переведённая в 1922 г. на русский глава из II т. «Заката Европы 1») он писал: «С такою же боязнью и ненавистью и русский взирает на эту тиранию колёс, проволок и рельсов, а если он сегодня и завтра даже подчиняется этой необходимости, то когда-нибудь он всё это вычеркнет из своей памяти, удалит из своей среды и создаст вокруг себя совершенно иной мир, в котором и следа не останется от всей этой дьявольской техники».

38

Черчилль в своей книге «Великие современники» писал, что Савинков «сочетал в себе мудрость государственного деятеля, отвагу героя и стойкость мученика». Вообще, судьба эсеров также является одной из загадок Русской Революции. Эта самая многочисленная политическая партия (в 1917 г. число членов доходило до миллиона) получила большинство голосов (58 %) на выборах в Учредительное собрание. Идейная и боевая наследница народников, партия пользовалась огромной поддержкой не только крестьян, но и рабочих и интеллигенции. Почему она потерпела поражение от большевиков?

Известно, что последние заимствовали, вобрали всё ценное, жизнеспособное из революционного опыта народовольцев и эсеров, но переиначили и приспособили к своей социально-политической доктрине. Большевики не скрывали, да и сам Ленин признавал, что провозглашённый им знаменитый Декрет о земле, решивший судьбу Октября, представлял собой эсеровский «Примерный наказ», принятый на I Всероссийском съезде Советов и являвшийся обобщением 242 крестьянских наказов с мест.

39

Примечательно, что британский социалист и борец с тоталитаризмом в любом его проявлении Джордж Оруэлл во время Гражданской войны в Испании сражался в рядах анархистского движения ПОУМ, противостоящего как франкистам, так и промосковским ко- минтерновцам. В 1949 г. Оруэлл, идейный предтеча европейских «новых левых», написал свою знаменитую антиутопию «1984» на тему пагубности абсолютной власти в руках немногих.

40

Из истории известно, что наиболее надёжные войска для подавления собственного народа — это инородческие отряды, что и подтвердилось в Гражданской войне.

Взять власть большевикам было легко — она валялась; а вот удержать её было куда труднее. Тут-то и потребовались инородческие карательные части, способные давить всё и вся без зазрения совести. Тут-то и нужны были чужаки: венгры, немцы, австрийцы, евреи, латыши, китайцы и прочие, из которых формировались особые спецотряды, под руководством ЧК выполнявшие такие злодейские задания, что отказывались выполнять обычные русские части.

Тогда абсолютное большинство партийных функционеров, почти все члены Совнаркома были евреями. Хоть пруд пруди их было буквально во всех «советских» учреждениях и властных структурах. Но они не только возглавляли первое большевистское правительство, министерства и ведомства: они взяли в свои руки весь репрессивный аппарат.

Общеизвестно, что подавляющее большинство (свыше 90 %) руководящих сотрудников основного карательного органа — ЧК были евреями.

Красным террором заведовали, главным образом, евреи, а иногда еврейки (например, жена Ионы Якира, заплечных дел мастерица, о которой сохранились жуткие воспоминания как у белых, так и у махновцев, и патологическая садистка Розалия Самойловна Залкинд — «товарищ Землячка»), для которых практика изощрённых пыток и убийства заложников, т. е. ни в чём не повинных мирных граждан, были обычной, будничной «работой». За короткий срок число жертв массового террора намного превысило количество жертв чисто военных столкновений в Гражданской войне.

Между тем, никакого сугубо национального еврейского заговора против России и русского народа не было: евреи-чекисты были интернационалистами. Просто те задачи, которые большевистская верхушка поставила перед ЧК, в силу расовой специфики генофонда и ментальности успешнее всего могли выполнять отнюдь не русские рабочие и уж тем более не крестьяне, а именно полуобразованные и агрессивные евреи-«интеллигенты»; бывшие тапёры, сутенёры, коммивояжёры и кошерные мясники-резники.

Красный террор есть следствие расово-национальных генетических качеств иудеев. В детстве они ходили в синагогу, и в их цепкой памяти не могли не остаться приятные воспоминания о самом весёлом иудейском празднике Пурим, когда их праотцы вырезали поголовно 75 тысяч безоружных персов-солнцепоклонников от мала до велика, устроив первый в истории геноцид. В детстве же слышали они от раввинов и канторов псалом 136, прямо призывающий к убийству всех иноплеменников: «Дочь Вавилона! Блажен, кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень!» Это то, что с детства прочно входит в мозги иудея, и потому в сознании евреев-чекистов умерщвление «контры» невольно ассоциировалось с «богоугодным» беспощадным истреблением «нечестивых идолопоклонников», вдохновляло на «подвиги» в застенках.

Отсюда — немотивированная, казалось бы, ненависть к «гоям», которую нельзя назвать иначе, как психопатологией. Секретом полишинеля является особая наследственная предрасположенность евреев к психическим заболеваниям, так называемым функциональным неврозам, что, в свою очередь, является одним из научно обоснованных симптомов вырождения. На это указывал ещё Ломброзо, да и вообще о том, что «специфические условия существования евреев не могли не создать благоприятной почвы для дегенеративных явлений», — пишут сами евреи — специалисты в области патологии, например, В.М. Коган-Ясный в сборнике «Труды Еврейского историко- этнографического общества» (№ 56647, Л., 1928).

41

Мы просто против шараханья из одной крайности в другую. Если раньше белогвардейцы рисовались чуть ли не страшными каннибалами, то теперь они — чуть ли не божьи угоднички, а вся Гражданская война представляется как бы отражением вселенской битвы сил Неба и Ада. Если раньше «рыцарем Революции» был «железный Феликс», то теперь «рыцарем Белого движения» стал Колчак.

Нынче вообще принято нагнетать трагизм по поводу крушения, процветавшей якобы, Империи и пускать слезу насчёт райской жизни при царе-батюшке. В ту драматическую эпоху революционной ломки старого мира были свои несгибаемые герои и мученики с той и другой сторон^!. Если у красных были Филипп Миронов и Борис Думенко, то в стане белых — такие достойные уважения личности, как барон Унгерн и генерал Кутепов. А Лавр Георгиевич Корнилов пользовался столь высоким уважением в армейской среде, что ни Временному правительству, ни Советам, державшим его одно время под арестом, так и не удалось добиться, чтобы стража была лояльна им, а не Корнилову.

42

Церковники извратили такие понятия, как традиционные религии и нетрадиционные религии, нагло причисляя чужеродное православие (византийский вариант иудохристианства) к традиционным религиям. Но традиционными религиями всех народов являются их ровесницы — Языческие религии, которым десятки а, возможно, что и сотни тысяч лет.

Язычество было врождённым мирочувствованием и мировосприятием. Основы религиозных традиций были предельно чисты и просты. Мерилом служила естественная целесообразность: брать от Природы не более того, что необходимо для выживания, продолжения и процветания рода-племени. Что этому соответствовало, то и было свещеннодейством. На зловредные действия накладывались запреты, и этим ведали Языческие натурфилософы — Ведуны и Ведьмы. Ведовство — это не теоретическое знание, и даже не ясновидение, а интуитивное сердечное знание и более того — ЛЮБОВЬ, КОТОРАЯ ЖИВЁТ В СЕРДЦЕ. Не платоническая любовь к абстрактному богу, а симпатическое сопереживание каждому проявлению Жизни. Такая Любовь — волшебный безмолвный пароль для входа в Светилище Природы.

И исходит она не из поверхностного сознания, и даже не из загадочного подсознания, а из ещё более глубинной первоосновы человеческого существа, находящейся в ведении непосредственно Высших Сил, как бы эти Высшие Силы не понимать, и как бы к Их проявлениям в нашей жизни не относиться. И здесь Языческая Тайна становится всё более недоступной для рассудочного осмысления, но всё более открытой для тех, кто живёт ею.

Что же касается православия, оправдывавшего крепостное рабство, социальную несправедливость, произвол правящего класса, то оно использовалось в качестве государственной идеологии, но не смогло стать идеологией НАЦИОНАЛЬНОЙ, поскольку несовместимо и, более того, враждебно вольнолюбивому Русскому Духу.

Государство, основывающееся на иудохристианской идеологии, не может служить народу. И потому, начиная с 988 года, интересы Русского Народа и государства не совпадали. Народ-горемыка слышал лишь кандальный да колокольный звон, а дворянство в своём уничижительном отношении ко всему национальному, «простонародному», докатилось до того, что стало общаться между собой только по- французски. Долгие столетия крепостники жили за счёт каторжного крестьянского труда. Но освободившись от крепостного «права», народ попал под гнёт заводчиков и фабрикантов. Новый наёмный труд оказался не легче барщинного.

К концу XIX — началу XX веков страна была отдана на разграбление европейским и доморощенным капиталистам; крестьяне умирали с голоду, но зерно вывозилось за валюту. Протестующих рабочих расстреливали (9 янв. 1905 г., Ленские расстрелы и т. д.). А тут ещё империалистическая война за английские колониальные интересы, когда армия, как и в Японскую войну, воевала не столько снарядами, сколько иконами. В общем, прогнивший православный царизм был уже обречён. Угрюмое социальное «дно» взбунтовалось. Русская Революция явилась восстанием неосознанного Язычества. Захватившие позднее власть большевики были лишь исполнителями исторической неизбежности.

Стоило им только дать «добро», как народ немедленно сам смыл с себя византийскую заразу, с радостью выметая сор из русской избы и приспособляя церкви под клубы. Вся евангельская шелуха мигом слетела при первой же возможности обойтись без опостылевшего обязательного вероисповедания. Буквально за несколько лет огромное народное большинство легко оправилось от православия, ибо в глубине души своей оно никогда православием и не болело: молчаливое народное правосознание никогда его не принимало, хотя практически безраздельная, монопольная возможность влиять на умы населения принадлежала приходским «батюшкам».

Это следовало бы иметь в виду густопсовой православствующей патриотовщине, пытающейся идти вперёд с повёрнутой назад башкой.

Никто и ничто не спасёт Нацию, если у неё самой нет воли к сопротивлению. Виновата рабская психология, только и способная устраивать бунт на коленях, выражать свой протест самоубийствами и голодовками, ограничивать забастовки требованиями дать жалкий кусок из украденного, выплатить мизерные зарплаты, задержанные на много месяцев. Православие — это политика, предназначенная для воспитания и сохранения рабов. Верующий подобен голодающему ротозею, коего кормят баснями о библейском боженьке и его манне небесной. Но сколь ни вопи, до него не докричишься, ибо такого боженьки просто нет. И сколь ни пялься на небеса, христос-спасатель спасательного конца не спустит: он у него обрезан.

Конечно, «блаженны верующие». Только не получилось бы так, как у той бедолаги, которая:

Всё ждала и ВЕРИЛА;

Думала — рожу,

А когда проверила —

С триппером хожу…

43

Русь — страна непредсказуемая. В феврале 1917 года, Ленин, сидя в эмиграции, с горечью говорит нескольким близким товарищам, что вряд ли нынешнее поколение революционеров доживёт до революции в России. Но гром грянул буквально уже на следующий день, когда разозлённый донельзя народ вышел на улицы:

Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,

Постичь не могут назначенье века,

И не готовятся для будущей борьбы

За угнетённую свободу человека.

Они раскаются, когда народ, восстав,

Застанет их в объятьях праздной неги,

И в буйном мятеже ища гражданских прав,

В них не найдёт ни Брута, ни Риеги.

Константин Рылеев.