Призрак - [102]

— А они как об этом узнали?

— Не имею понятия. Я могу лишь сказать, что после смерти Майка они потребовали от нас максимальной осторожности. Нам запретили выносить рукопись из особняка до тех пор, пока нежелательная информация не будет удалена из текста.

— И они удалили ее?

— Не знаю.

Я снова вспомнил встречу с Райкартом. Какие слова Макэра сказал ему по телефону перед смертью? «Ключ ко всему находится в автобиографии Лэнга… это в самом начале».

Неужели их беседу прослушивали?

Я почувствовал, что произошло нечто важное: некая часть моей солнечной системы изменила ось эклиптики. Перемена была почти неуловимой. Мне захотелось уединиться в каком-нибудь тихом уголке и обдумать сложившуюся ситуацию. Но я вдруг понял, что в акустике зала появились новые вибрации. Шум толпы угасал. Люди шикали друг на друга. кто-то напыщенно прокричал: «Прошу тишины!» Я повернулся на голос. С краю зала напротив больших окон, неподалеку от нас, возвышалась платформа, на которой стояла Рут Лэнг. Она держала в руке микрофон и терпеливо ожидала, когда публика обратит на нее внимание.

— Спасибо, — сказала она. — Большое спасибо. И добрый вечер, дорогие гости.

Краткая пауза позволила ей добиться абсолютной тишины среди трехсот человек. Она перевела дыхание, и в ее голосе появился душевный надрыв.

— Я все время скучаю по Адаму. И в этот вечер — сильнее всего. Не потому что мы собрались в честь выхода его чудесной книги, в которой он поделился с нами деталями своей жизни, но потому что Адам был мастером в произнесении речей, а я так неумела в этом деле.

Я удивился тому, как профессионально она развивала свою мысль; как ловко нагнетала эмоциональное напряжение и затем высвобождала его в милой шутке. Послышался облегченный смех. Она научилась вести себя на публике с уверенной легкостью, которую я прежде не замечал у нее, — как будто потеря Лэнга дала ей силы для карьерного роста.

— Следовательно, — продолжила она, — к вашему великому облегчению, я должна сообщить вам, что не собираюсь произносить никаких речей. Я просто хочу поблагодарить некоторых людей. Прежде всего мне хотелось бы выразить свою благодарность Марти Райнхарту и Джону Мэддоксу — не только за их профессиональный издательский труд, но и за то, что они были и остаются моими добрыми друзьями. Еще мне хотелось бы поблагодарить Сидни Кролла за его блестящий ум и мудрые советы. И на тот случай, если кому-то покажется, что единственными людьми, помогавшими британскому премьер-министру с мемуарами, были одни американцы, я выражаю огромную и особую благодарность Майку Макэре, который из-за случайной трагедии тоже не может быть с нами. Майк, ты всегда останешься в наших сердцах.

Огромный зал наполнился шепотом, где часто повторялось «слышали?», «слышали!».

— А теперь, — сказала Рут, — позвольте предложить вам тост за того человека, которому нам всем хотелось бы воздать хвалу.

Она подняла бокал с макробиотическим апельсиновым соком или с каким-то подобным напитком.

— В память о великом англичанине и патриоте, о прекрасном отце и чудесном муже я прошу вас выпить за Адама Лэнга!

— За Адама Лэнга! — прокричали мы в унисон и захлопали в ладоши.

Аплодисменты нарастали по громкости, пока Рут грациозно кивала головой во все стороны зала, включая и наш уголок. Внезапно она увидела нас с Амелией, встревоженно прищурилась, но затем расслабилась, улыбнулась и приподняла бокал, приветствуя меня. Она быстро спустилась с платформы.

— Веселая вдова, — прошипела Амелия. — Вы не находите, что смерть мужа воодушевила ее? Она расцветает с каждым днем.

— У меня такое чувство, что Рут направляется к нам, — сказал я.

— Черт! — осушив бокал, проворчала Амелия. — В таком случае я удаляюсь. Вы не против, если я приглашу вас на ужин?

— Амелия Блай! Вы назначаете мне свидание?

— Встретимся снаружи через десять минут.

Увидев какого-то мужчину, она окликнула его:

— Фредди! Как я рада вас видеть!

Едва она ушла со своим новым собеседником, толпа передо мной раздвинулась, и появилась Рут. Она выглядела совершенно иначе, чем в тот раз, когда мы расстались: слегка похудевшая от горя, с блестящей прической, с гладкой кожей, одетая в нечто шелково-черное. Ее сопровождал Сид Кролл.

— Привет, — сказала она.

Рут пожала мне руку, что-то помяукала и, не став целовать меня, провела по каждой из моих щек толстым шлемом волос.

— Здравствуйте, Рут. Добрый вечер, Сид.

Я кивнул ему. Он в ответ подмигнул мне по-дружески.

— Мне сказали, что вы не любите такие презентации, — сказала Рут, все еще держа мои руки и гипнотизируя меня темными блестящими глазами. — Иначе я обязательно пригласила бы вас. Вы получили мою записку?

— Да, спасибо.

— Но вы не позвонили мне!

— Я подумал, что это был знак обычной вежливости.

— Обычной вежливости?

Она с укором встряхнула мои руки.

— С каких пор вы определили меня в категорию обычных и вежливых людей? Вам следовало прийти и повидаться со мной.

А затем Рут поступила со мной так, как это делают все важные люди на подобных вечеринках: она посмотрела через мое плечо. Я тут же увидел в ее взгляде безошибочную вспышку тревоги, за которой последовало едва заметное содрогание плеч и головы. Высвободив руки и повернувшись вокруг, я увидел Пола Эммета. Он был в пяти шагах от нас.