Призрак Фаберже - [36]

В другом углу витрины он увидел атланта, держащего на спине серебряные часы. Саша сразу узнал эту вещь. Это были часы императрицы Александры, стоявшие в ее розово-лиловом будуаре в Александровском дворце.

— Откуда у вас настольные часы Александры Федоровны? — с удивлением спросил Саша, поворачиваясь к миссис Грир.

— Мой покойный муж в пятидесятые годы приезжал в Москву с Марджори Мерривезер Пост и ее мужем, послом Дэвисом. Она и подарила ему эти часы. А вот то, что я купила у Дмитрия. Ну разве не прелесть? — воскликнула она, подавая Саше шкатулку из бирюзы.

Он стал крутить ее в руках. Круглая шкатулка с откидной крышкой и золотыми ножками в виде змей, обвивавших бирюзу, по которой были щедро рассыпаны золотые точки, создающие впечатление звездного неба. На крышке сияло семь крошечных бриллиантов, изображавших созвездие Малой Медведицы.

— Ведь правда она на редкость хороша? Вот за что я так люблю Фаберже. С каждой его вещью связана какая-нибудь интересная история. Для кого, например, была сделана эта шкатулка? Почему на ней именно это созвездие? Разве это не романтично?

— Я могу попросить нашего петербургского специалиста покопаться в архивах, — предложил Саша.

Он открыл шкатулку и поднес ее к свету, чтобы рассмотреть инвентарный номер.

— Не вздумайте это сделать. Я сама сочиню какую-нибудь историю. Кому нужны точные сведения? В моем возрасте хочется мистики и романтики — уж лучше придумать что-нибудь самой, чем узнать, что некий бывший карманник купил ее за двадцать пять рублей в 1910 году, — улыбнулась миссис Грир.

Саша внимательно осмотрел шкатулку, несколько раз открыв и закрыв крышку. С ней явно что-то неладно. Шарнир слишком жесткий и крышка закрывается со щелчком. К тому же она неплотно прилегает к шкатулке. Змеи отделаны довольно небрежно. Закрыв глаза, Саша провел пальцами по шарниру, легко нащупав стык между крышкой и шкатулкой. У подлинных изделий Фаберже его заметить невозможно. Это была явная подделка, правда, довольно искусная. Решив не огорчать хозяйку, Саша молча вернул ей шкатулку.

— Ну разве не чудо? — воскликнула она.

— Вы правы, это действительно прекрасная работа, миссис Грир.

— Саша, я же сказала, зовите меня просто Глорией. Ах, Дмитрий, я и не заметила, как вы подошли.

Обернувшись, Саша увидел стоящего рядом Дмитрия.

— Неплохая вещица? — спросил он, усмехаясь.

Молча улыбнувшись, Саша стал рассматривать крошечное кресло в стиле рококо из розового золота с эмалевыми сиденьями. Рядом стояла эмалевая шкатулка, украшенная драгоценными камнями. На ее крышке он увидел фамильный дворец его матери, нарисованный гризайлем. На боковых поверхностях были изображены другие особняки Шермановых.

— Эту шкатулку мне подарила ваша мать, — сказала Глория. — Я всегда любила эту вещь. С нее началась моя коллекция. Мой муж презентовал мне часы, а Нина — эту шкатулку. В то время у нее были большие проблемы со здоровьем, и я отправила ее к лучшему швейцарскому доктору. Ваша матушка была русской до мозга костей. Такая эмоциональная. Когда ей стало легче, она принесла мне это в подарок. Тогда я и не подозревала о существовании Фаберже. Она показала мне крышку с эмалевой каймой по гильошированному фону и крохотными бриллиантами на ободке и объяснила, что изделия Фаберже имеют особую приятную тяжесть и прекрасны не только на вид, но и на ощупь. «Вот чем отличаются истинные произведения искусства, — сказала она мне тогда. — Все их составляющие отличаются высочайшей техникой исполнения. Посмотрите на эту вещь. Один мастер безупречно наложил эмаль. Другой виртуозно гильошировал фон. Третий превосходно оправил и укрепил бриллианты. А резчик по камню, который вырезал шкатулку из одного куска нефрита, сделал стенки такими тонкими, что они просвечивают на свету. Это изделие совершенно во всех отношениях, — закончила она и добавила: — Прямо как вы, Глория. Вы тоже безупречны во всех своих проявлениях и можете по праву считаться произведением искусства. Я хочу подарить вам эту шкатулку за вашу доброту ко мне». — Знайте, Саша, что, когда я умру, эта вещь отойдет вам и вернется в вашу семью. В конце концов, мы ведь только гости на этой земле.

Саша приподнял шкатулку.

— А почему она такая тяжелая?

Глория откинула крышку. Послышался мелодичный звон, сменившийся звуками полонеза из оперы «Евгений Онегин». Это была музыкальная шкатулка. На глаза пожилой дамы навернулись слезы, и она подняла их к потолку, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции. Музыка продолжала играть, и все трое как зачарованные слушали знакомую мелодию. Наконец, шкатулка замолчала, и Глория поставила ее обратно в витрину.

— Я не имею права лить слезы на собственном ужине. Это невежливо по отношению к пришедшим. Дальше смотрите все сами — вам-то уж вряд ли нужны объяснения, — а я возвращаюсь к своим заброшенным гостям. Наслаждайтесь прекрасным зрелищем, а потом присоединяйтесь к нам, — сказала Глория, одарив их ослепительной улыбкой.

— Вот уж не думал, что ваша семья так близко знакома с Глорией, — удивленно сказал Дмитрий.

— Я тоже. Мой отец никогда не говорил о матери и ее друзьях. Тем приятнее встретить тех, кто ее знал.