Призрак Бомбея - [39]
Кандж вновь вернулся к тхали с бамией и нарезал ее зеленые стручки, похожие на пальцы, небольшими кружками; овощной сок покрыл нож буроватой слизью. Мизинчик хотела еще что-то спросить, но повар отвернулся, и она поняла, что разговор окончен.
Мизинчик побродила по мрачной библиотеке, ощупывая замысловатую резьбу на тиковой мебели. Пальцы ног утопали в лысеющем ковре. Девочка потрогала широкое железное основание кальяна с множеством трубок, которое покрылось неприятным зеленоватым налетом, и уселась на диван, опасно продавленный посередке, с выцветшими, обтрепанными массивными валиками. В углу одиноко высился беломраморный бюст королевы Виктории, потускневшая медная табличка гласила: «Императрица Индии». Люстру опутала паутина. От несвежих штор разило табаком и древностью.
Мизинчика изумлял контраст между этой запущенной библиотекой и другими комнатами величавого бунгало, где столь дотошно поддерживался порядок, ведь в зале даже самая маленькая серебряная чернильница всегда стояла на своем месте. Взгляд Мизинчика упал на четырнадцатое издание «Британники» — Маджи раздобыла его для Нимиша на книжной распродаже в библиотеке Американского инфоцентра пару лет назад. Внук с жаром накинулся на энциклопедию, выискивая и старательно запоминая мелкие, но важные детали. Каждый факт становился новой ступенькой лестницы, по которой Нимиш рассчитывал с Божьей помощью подняться к самой Англии.
Все стены от пола до потолка были заставлены книгами, смутно нависавшими над Мизинчиком, и она чувствовала себя здесь совсем ничтожной. Подшивки «Журнала Азиатского общества Бенгалии» и серия «Правители Индии» в синих переплетах — с томами «Граф Мэйо, 1891 год» или «Лорд Клайв, 1900 год»[122]. Можно ли сравнивать этих людей, думала Мизинчик, с великим царем Ашокой, чье Колесо Дхармы[123] украшает индийский флаг? Или с императором Акбаром, поощрявшим искусства, литературу и веротерпимость?
Зажмурившись, она протянула руку и выбрала книгу наугад. Ей нужна была история, для того чтобы объяснить призраку: она заняла его место не нарочно и готова потесниться.
Мизинчик открыла глаза и прочитала название: «Дневник Восстания сипаев, 1860 год», автор — военный корреспондент Уильям Говард Расселл[124]. Внутри напечатано письмо, адресованное автору: «Индия — это чистый лист бумаги. Боюсь, он так и останется чистым, если вы его не заполните».
Чистый лист бумаги.
Мизинчик тотчас поняла, что историю нужно искать не здесь, в этих заплесневелых книгах, а у себя в памяти. Ведь она выроста на одной из бабкиных притч, где говорилось о силе, решимости и вечной любви.
Мизинчик стояла у двери ванной, под ложечкой щемило от страха.
Она понимала, что придется войти, ведь никто ей не верил.
За завтраком Нимиш читал вслух «Поездку в Индию»[125], и голос его разносился по коридору:
— «Суеверия — ужасная штука! Это самый большой недостаток нашего индийского характера!»
Вздохнув, Мизинчик шагнула в ванную.
— Жила-была принцесса, — сказала она, не решаясь запереть засов.
Еще не поздно убежать и спастись.
Она глубоко вдохнула, чтобы сердце успокоилось. На языке вертелись слова древней пьесы на санскрите.
— …И звалась она Ратнавали.
Мизинчик ступила к ведру.
— Все думали, что она утонула.
Девочка медленно присела на табурет и осторожно заглянула в ведро. Там было немного чистой воды. Мизинчик рассказывала дальше: как принцесса отправилась на корабле к будущему супругу — царю далекой страны, но по пути корабль затонул во время сильного шторма. Ратнавали спасли, доставили в рубище к царю, и она стала служанкой при дворе. Хотя никто ее не признал, она поняла, что царь и есть ее суженый, и вскоре влюбилась в него. Однажды царь случайно столкнулся с ней в саду и пленился ее красотой. Он договорился о тайном свидании, но царица, первая его жена, их разоблачила.
— От стыда принцесса решила покончить с собой, — продолжала Мизинчик. — Она сделала петлю из побега мадхави[126] и накинула себе на шею.
В ванной внезапно подул ветерок, словно кто-то с шумом втягивал воздух.
Мизинчик озябла, и легенда вмиг вылетела из головы. Девочка цеплялась за любые слова, персонажей, малейшие подробности, но это не помогало.
Ну и холод.
«Беги! Беги!» — звенело в голове.
Но она крепко ухватилась за деревянный табурет обеими руками.
Больше нельзя убегать.
«Если тебя что-то пугает, нужно посмотреть страху в глаза, — говорила Маджи. — Сила — внутри тебя».
Мизинчик вновь глубоко вдохнула и выпустила облачко пара в морозный воздух. В памяти всплыл образ несчастной принцессы: потупленный взгляд, голова покрыта паллу, нежную кожу стягивает петля — Ратнавали приготовилась к смерти.
— Но царь ее спас, — сказала Мизинчик, представив, как нежно он ее обнимал, умоляя не бросать его. Однако ревнивая жена бросила Ратнавали в темницу, которая внезапно загорелась. Вот и в третий раз Ратнавали попрощалась с жизнью: сначала она должна была погибнуть от воды, затем от земли и, наконец, от огня. Но, словно по волшебству, адский огонь с шипением угас, и в пленнице все узнали утонувшую принцессу.
Вода замерцала, точно гаснущее пламя.
Повалил клубами густой серебристый дым.
