Призрачный путник - [83]

— Что, отец, не ожидал меня увидеть? — отозвался Мерис, постукивая кромсателем по дубовой столешнице. Рядом торчал топор следопыта, воткнутый в два тома «Истории Глубоководья», которые Грейт оставил на столе. — Неважно. Думаю, мы оба понимаем, зачем я здесь.

Слова Мерис глотал, как будто его язык распух или юноша был пьян.

На фоне блестящей белой кожи его одежд собственное смуглое тело Мериса казалось особенно экзотичным, и на мгновение Грейту показалось, что перед ним не его сын.

Лорд Певец неторопливо подошел к столу и взял два бокала, чтобы наполнить их остатками элверквисста из бутылки.

— Талтелиэль говорил, что ты придешь, — сказал Грейт. — Что мой сын придет убить меня, но не сможет одолеть моего мага.

— Вот как? — спросил Мерис, приподнимая призрачный меч и свой собственный топор. — Извини, он сейчас занят. Снаружи. Сражается с Рином… то есть, с Путником.

Широко раскрыв глаза, Грейт выронил бокал от неожиданности. Он едва сумел вовремя бросить свое стареющее тело в сторону, уворачиваясь от выпада Мериса.

— Предатель эльф! — воскликнул он, выхватив из ножен позолоченную рапиру и принимая фехтовальную стойку так легко, как будто это было его второй натурой. Старые мышцы запротестовали, но он обрадовался — впервые — что все это время продолжал практиковаться.

В нескольких шагах от отца Мерис засмеялся и, дразня, повел кромсателем из стороны в сторону.

— Чудесный замысел, отец, — сказал он. — Ты собрался стать героем Куэрварра — в пятый раз подряд? Боги! Сколько тебе нужно? Какая степень безоглядного поклонения тебя удовлетворит? Кого ты пытаешься убедить — их или себя?

— Ублюдок! — крикнул Грейт и бросился на Мериса.

Смуглый следопыт легко отвел его выпад.

— Так и есть, но речь не об этом, — ответил Мерис. — Речь о том, что, когда я выйду наружу, они услышат, что я убил Путника, я убил преступников-рыцарей, и я убил «безумного Лорда Певца». Я, а не ты, стану их героем. Ты всего лишь убийца, да еще и безумный.

— Подлый маленький ублюдок, — сплюнул Грейт.

— Все продолжаешь так меня называть. Звучит так, словно тебя это огорчает больше, чем меня.

Затем юноша рассмеялся.

— Как повторяется история. Это напоминает мне о событиях пятнадцатилетней давности, когда ты сам убил своего «безумного» отца.

— Ты знаешь, что произошло — ты был со мной в ту ночь, когда погиб Рин Тардейн, когда мы убили твоего деда и остальных! — возразил Грейт. — Рин — это ты убил его! Ты снял кольцо по своей детской глупости…

— Нет, отец, — сказал Мерис. — Целенаправленно. Я ненавидел его и хотел, чтобы он сдох. И сделал это. Возможно, я не осознавал этого тогда, зато осознаю сейчас — и не жалею.

Грейт был напуган. Он вспомнил ту ночь, когда загнал Рина в лес, чтобы испугать его, чтобы прогнать прочь. Чтобы забрать Льету себе, убрать все напоминания о Тарме Тардейне, жреце, которого он убил за несколько лет до того. Мерис снял кольцо прямо перед тем, как Грейт ударил, собираясь оставить шрам, и в последующей перепалке кольцо потерялось.

И сейчас… сейчас бард понял, что это не случайность. Мерис был убийцей уже тогда.

— Мерзкая тварь! — закричал он. — Да как Куэрварр сможет принять тебя, когда узнает, что ты — такое же чудовище, как и я?

Лорд Певец вновь нанес удар, но Мерис был наготове. Он отвел выпад топором и взмахнул кромсателем, оставив на левой руке отца красную полосу. Бард судорожно вздохнул и отступил, хотя его рапира по-прежнему была поднята.

— Поправка, отец, — ухмыляясь, ответил Мерис. — Я большее чудовище, чем ты мог когда-либо стать. А что до Куэрварра… кто поверит тебе, сумасшедшему?

— Поганое отродье, я — их герой! — заявил Грейт. — Они поверят мне, а если нет — моя магия заставит их поверить!

Мерис пожал плечами.

— В таком случае, мне стоит убедиться, что ты не выживешь, чтобы заморочить им головы.

С этими словами безумный охотник бросился в атаку, в безоглядной ярости вращая клинки, и Грейт напрягся, отчаянно отражая удары.

* * *

Снаружи, на куэрваррской площади, где толпа в страхе перед развернувшимся поединком рассеялась, Путник тоже сражался с противником.

Точнее даже, с противниками, потому что их было двое: бешеный варвар Бильгрен, со своим меч-цепом, клинок и шипастый шар которого крутились так, будто ничего не весили, и магом в темных одеждах, парившим далеко вверху, сплетая нити магии в смертоносные разряды огня и молнии.

Путник молился о том, чтобы Льета успела уйти и ему надо было заботиться только о себе.

Этого должно было хватить.

— Ты уже сбежал от меня один раз с помощью той мелкой лисы, — рыкнул Бильгрен, от ярости на его губах выступила пена, — но не сейчас. Сейчас ты мой! Весь мой!

— Как романтично, — прошептал Путник. С самого начала он подумал, что в подобной ситуации Арья сказала бы что-то подобное. Эта мысль повлекла за собой приступ ярости. Он должен найти её!

Путник отражал удары меч-цепа; отбивал головку цепа, как мяч, и отводил клинок в сторону, чтобы тот не коснулся его тела, и все это — уворачиваясь от стрел энергии, которые швырял в него маг.

Заревев, Бильгрен обрушил цеп на ноги Путника, но тот подпрыгнул, ударил варвара ногой в грудь и откатился, как раз вовремя, чтобы уйти от разряда молнии, вонзившегося в землю между двумя воинами.