Призрачный путник - [81]

* * *

Провожаемый восторженными воплями, криками и явным восхищением толпы, Дарен Грейт вернулся в свой особняк, победно поднимая кулаки и одновременно пытаясь побороть ироничный смех, угрожающий вырваться из его глотки. Молчаливым призраком рядом возник Клодир. Грейт хлопнул дворецкого по спине, едва не сбив с ног, и схватил бутыль элверквисста, которую тот предлагал. Наслаждаясь триумфом, Грейт едва справился со штопором.

Величайшее представление в его жизни! Они жадно внимали каждому слову, даже без его порабощающей магии. Достаточно было всего лишь широко улыбаться, и эти глупые овцы восхищались бардом.

Ставки никогда не бывали выше, чем сейчас, но и достижения его никогда не были столь высоки. Грейт любил азарт — риск, что горожане увидят сквозь сплетенную им сеть лжи, или интриги, с помощью которых он заполучил их сердца — но побеждать он любил еще больше. Тайно, без лишнего шума, он устранил главных союзников Стонара. Капитан Анддрет, Амра Чистоводная, несколько местных дельцов таинственно исчезли за последние несколько десятидневок, или же с ними произошел «несчастный случай».

Положение идеально подходило для того, чтобы доказать, что он достоин титула героя, и Грейт сделал это — да еще с каким изяществом! Если бы бард захотел править этим городком, ему стоило только намекнуть — и они бы короновали его Лордом Куэрварра. Если бы он хотел прочесать все Лунолесье и избавиться от проклятого Джертона и остатков его Чёрной Крови раз и навсегда, у него нашлись бы сотни бойцов, с радостью готовых погибнуть. Даже возжелай он выступить против Серебристой Луны, эти несчастные простолюдины с готовностью взялись бы за свои пилы и топоры, чтоб ему помочь.

Лорд Певец ощутил тепло в груди. Так вот каково это, наконец чувствовать себя героем. Он с трудом мог вспомнить всех мужчин и женщин, которых пришлось убить, чтобы этого достичь. Они были неважны, они послужили ему! В самом деле, благородная жертва.

Но чем дольше он шагал по своему дому, тем быстрее угасало ощущение тепла, сменяясь знакомой затяжной пустотой, тем же чувством, которое пришло, когда Льета не признала его героизм, ироничным по сути, и когда Мерис…

Грейт зарычал без конкретного повода. Неужели никто не разделяет его точку зрения? Неужели он обречен на одинокое бытие героя вечно?

Что ж, о Мерисе можно было не волноваться. Грейт всегда сможет завести другого сына. Сейчас все женщины Куэрварра станут соперничать в попытках завоевать его внимание.

Он пригубил элверквисст, и крепкое вино прогнало чувство пустоты внутри.

— Да будет так! — воскликнул он, ни к кому не обращаясь. Бард потер свое золотое кольцо. — Если я должен быть одиноким волком, да будет так!

Следопыты, несшие караул за дверью, бросили на него быстрый взгляд, когда бард вошел, и вернулись к своим обязанностям. Их поведение могло бы показаться Грейту странным в любой другой день. Но сейчас, все еще чувствуя пульсирующий во всем теле энтузиазм, Лорд Певец не обратил внимания. Он открыл дверь в свой кабинет, посмеиваясь над собственной шуткой, и зашел внутрь. Закрыв двери за собой, Грейт глубоко вздохнул и с улыбкой повернулся к рабочему столу.

То, что он увидел, стерло усмешку с лица.

— Приветствую, папаша-герой!

* * *

Путник развернулся, вырываясь из захвата, и поднял меч стражника, угрожая напавшему. Он открыл рот, но слова не шли на язык. Путник замялся, опустил клинок и отступил на шаг.

Напавший — златовласая женщина — вышла из тени.

— Я знаю, зачем ты пришел, — сказала она.

Сначала Путнику послышалась Гилтер’йель в этом голосе, но женщина была выше, сложена плотнее, чем эльфы, хоть и казалась болезненно-тонкой. Годы оставили свой след на её лице, но Путник все еще видел в нем красоту.

Он почувствовал ошеломляющий шквал эмоций, чувство любви с горьким привкусом, исходившее от духа Тарма Тардейна. Слишком потрясенный, чтобы обратиться к призраку — и не собираясь отворачиваться — он почувствовал, как пальцы на рукояти меча разжимаются сами собой.

— Кто ты? — просипел Путник. Его странным образом огорчил звук своего надломленного голоса.

— Я Льета Дочь Эльфов, супруга Лорда Певца, последняя дочь Вэль’тии, и Дочь Солнца, — сказала Льета. — А ты тот, кого зовут Путником. И ты пришел убить моего мужа.

Её глаза были печальны.

— Чего ты хочешь? — спросил призрачный путник.

— Я прошу милосердия для моего господина, — лицо женщины было спокойно, а глаза влажными.

Путник разозлился.

— Дарен Грейт — чудовище, — его нерушимая твердость куда-то исчезла, и Путник не мог понять, почему эта женщина заставляет его чувствовать себя так неловко. — Я должен уничтожить его, за то, что он со мной сделал…

Влага в её глазах блеснула, и они, казалось, покрылись коркой льда.

— Я не могу тебя остановить, а значит, ты должен убить и меня, — сказала Льета, — потому что я не могу без него жить.

Она обернула подол платья вокруг ног, опустилась на колени и склонила голову. Даже отодвинула золотую косу, открывая бледную шею.

Пораженный Путник отступил на шаг, продолжая сжимать меч.

— Что?

По щеке Льеты покатилась слеза.

— Я не плакала — не так — с тех пор, как погиб мой Тарм, — тихо сказала она, не вытирая слез. — Я живу только ради Дарена, ведь он единственный, кто меня утешает, но…