Призрачное счастье - [2]

И вряд ли у Анжелы был когда-нибудь такой же преданный и верный друг, как Зямчик.

Толстая Анжела подошла к Ритке, та, не обращая внимания, выкрикивала свои нехитрые стихи; правда, с меньшим энтузиазмом.

— На земле везде и всюду не обойдешься без посуды. Кто придет и купит ложку, тот получит…

— Поварешку, — рявкнула Анжела. — Слышь, подруга, передохнула бы. Ты и так всех покупателей к себе перетянула своим шоу. У тебя скоро фан-клуб появится. Вон тот дядька третий день приходит. Купил чего-нибудь?

— Не-а, — замотала головой Ритка, — так восхищается, задаром. Это я о тебе говорю, слышь, в шляпе. Подходи, не бойся, отходи — не плачь. Не укушу, а и укушу — не больно, любя. Я тебе для жены подарю ситечко для чая.

Потенциальный покупатель смутился и поспешил от греха подальше.

— Анжелка, ты Ваську не видела? — вдруг спросила Ритка. — Что-то давно не появлялся.

— А мы его за горючим послали, — сообщила Анжела, которая всегда была в курсе всех событий местного масштаба. — Сегодня у Нинки из мясного день рождения. Обещала поляну накрыть. Девки из секонда подгребут, грузчики придут, посидим, поокаем.

— Что дарить будем? — деловито осведомилась Ритка. — Ты бы ей свой сервиз на сто персон втюхала. А то стоит, пылится. Красивая вещь.

Анжела была девушка практичная и сразу оценила идею.

— Не голова — Академия наук, — восхитилась она. — Точно. И в выторг пойдет. Говорят, Самвел придет. Интересно, что подарит? Бабы языки стерли по этому поводу.

Тут Ритка и блеснула незаурядными познаниями в классике марксизма-ленинизма.

— Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи! — объявила она торжественным тоном.

Анжела не оценила глубоких Ритиных познаний и тихонько сказала:

— Слышь, мне сегодня предлагали жену для Зямчика. Ходила смотреть.

— И что? — заинтересовалась Ритка.

— Без слез не взглянешь, — махнула рукой Анжела. — Я отказала. Нам или лучшее, или ничего. Правда, Зямчик, правда, моя заинька?

Ее заинька всегда был с ней согласен, это преданное согласие читалось в его темных глазах.

День рождения Нинки из мясного решили праздновать по всем правилам: стол накрыть красиво, помещение украсить гирляндами. Все бегали, суетились, толкались и перекрикивались.

— Ритка, мы хотим, чтоб все было красиво, — мечтательно так объяснила Анжела. — Сервиз внесет участковый Петик. А от тебя — стихи.

— Не вопрос, — легко согласилась Ритка.

Разыскиваемый Риткой Василий появился неожиданно.

— Ритуля, я пришел, — доложил он любимой женщине и добавил: — Анжела, я все купил, все поставил в подсобке.

— Ничего не заначил? — ехидно поинтересовалась Анжела.

Василий опустил глаза:

— Обижаешь.

— Не обижаю, а хорошо знаю. Тебя посылать — двух фугасов лишиться. Небось, к себе в кандейку утащил? — Тут Анжела сунула вкусненький кусочек своему Зямчику. — Кушай, мой маленький, кушай, мой козлик, ну, ам-ам, за мамочку.

Йоркшир не возражал, он с удовольствием ел. А Ритка вдруг обиделась за Василия.

— Не наезжай на моего Васю. Он хороший. А что фугасы тырит, так это не со зла. Просто он запасливый, как мышка-норушка. — Ритка погладила Василия по голове и передразнила Анжелу: — Правда, мой маленький, правда, мой козлик?

— Будешь смеяться, не дам Зямчика подержать, — предупредила Анжела и тут же отвлеклась для дальнейшего руководства процессом, заорала на грузчика: Ну куда ты понес, куда понес, тебя спрашиваю? Что за люди!

Анжела умчалась руководить, а Василий решился признаться Ритке:

— Рит, а я и вправду два пузыря заначил. Портвешок марочный, как ты любишь. После всего можем полирнуться.

Ритка только вздохнула:

— Поживем — увидим. Еще не вечер.

Она могла сказать, что в целом всем довольна: работа какая-никакая есть, народ вокруг неплохой. Что еще надо?

Итак, счастливой может быть любая женщина. Даже если всю жизнь прожила без мужа, растила ребенка сама и подрабатывала на двух, а то и трех работах. Анна Вадимовна Яровая считала себя женщиной счастливой, хотя жизнь у нее сложилась несладко. Но как не радоваться, когда дочка выросла красивой, умной, уже заканчивает школу! И работать на двух работах — медсестрой в поликлинике и в детском доме — совсем неплохо. Детишки детдомовские, как родные. Директриса детского дома — Виктория Павловна, Пална, как звали ее дети, — женщина добрая и отзывчивая.

Анна Вадимовна любила возиться с сестрами Лёлей и Катей, детдомовскими девочками. Девочки были на редкость дружными, Анну Вадимовну звали мамой Аней.

— Лёлечка, куда ты потащила Катюшу? — поинтересовалась Виктория Павловна, заметив, что Лёля пытается куда-то уволочь сестру.

— Я хочу ей показать цветочек, — объяснила Лёлька. — Мама Аня сказала, что маленькие девочки должны смотреть на красивое, тогда они сами станут настоящими красавицами. Такими, как я.

Анна Вадимовна протянула ей яблоко.

— Смотри, Пална, что мне мама Аня дала, только нужно разрезать, чтобы и Катюшке дать.

Но поделить яблоко девочки не успели, потому что за забором детского дома прогрохотал мотоцикл. Прикатила дочка Анны Вадимовны — Диана. Доставил ее на своем железном «коне» друг Артем. Артем был настоящим байкером, мотоцикл для него — это как часть тела. Он высадил Диану и укатил, а та побежала к маме, тараторя на ходу: