Признаюсь: я жил. Воспоминания - [134]

Коммунисты решили выдвинуть своего кандидата, с тем чтобы ускорить сплочение всех левых сил. Когда я принял предложение моих товарищей, моей партии, ее позиция стала для меня более ясной. Если бы силы Народного единства не пришли к согласию, наша партия боролась бы за мою кандидатуру до самого конца, но мы были готовы голосовать за кандидата, который получит поддержку всех этих сил.

Это был поистине героический шаг, побудивший всех остальных действовать сообща. Когда я сказал товарищу Корвалану, что принимаю предложение партии, мне было ясно, что партия со временем может и снять мою кандидатуру, если не осуществятся надежды на то, что левые объединятся вокруг кандидата коммунистов. Все искали нашей поддержки, даже некоторые кандидаты от христианских демократов, но не хотели поддерживать нас, коммунистов.

Моя кандидатура, возникшая в то морское утро в Исла-Негра, разожгла огонь надежды. Не было места, куда бы меня не звали. Я был растроган приемом, который мне оказывали тысячи и тысячи простых людей – мужчин и женщин. Меня обнимали и целовали со слезами на глазах жители окраин Сантьяго, шахтеры Кокимбо, горняки, добывающие медь в раскаленной пустыне, крестьянки с детьми на руках, ждавшие моего приезда. Это были люди, бедствующие на всем пространстве страны, от истоков реки Био-Био до земель у Магелланова пролива. С ними я говорил, им читал стихи, и они слушали меня, стоя в размякшей глине, под проливным дождем, под студеным, пронизывающим ветром Антарктики.

Я был полон воодушевления. Каждый раз сходилось все больше народа, все больше женщин. Меня все чаще пугала и завораживала мысль о том, что будет, если я вдруг стану президентом этой самой строптивой, драматически запутанной, влезшей в долги и, пожалуй, самой неблагодарной республики. Ведь у нас президентов встречают овациями лишь в первый месяц, а терзают – надо не надо – остальные пять лет и одиннадцать месяцев.

Предвыборная кампания Альенде

В один из счастливых дней пришла весть – кандидатом от всего Народного единства станет Сальвадор Альенде. С одобрения моей партии я тотчас снял свою кандидатуру. Это произошло на митинге, где собралась огромная ликующая толпа. Следом за мной выступил Альенде и дал согласие быть кандидатом от Народного единства. Митинг проходил в парке. Люди были везде, где только можно, даже на деревьях. В зеленой листве виднелись головы и ноги. Нашим бывалым чилийцам все нипочем.

Я знал нового кандидата. Мне трижды довелось сопровождать его в предвыборных кампаниях – читать стихи и говорить речи перед людьми, живущими на нашей суровой, вытянутой в длину земле. Три раза подряд – с промежутком в шесть лет – выставлялась кандидатура моего упорного товарища. На четвертый он одержал победу.

Арнолд Беннетт[275] или Сомерсет Моэм – не вспомню, кто из них, – рассказывал, что ему как-то довелось спать в одной комнате с Уинстоном Черчиллем. И вот он своими глазами видел, как Черчилль, еще не очнувшийся толком от сна, протянул руку к ночному столику, взял огромную гаванскую сигару и тотчас закурил ее. Такое может позволить себе пещерный человек, обладающий железным здоровьем.

По своей выносливости Альенде превосходил всех, кто его сопровождал. У него был редкий дар, которому позавидовал бы сам Черчилль: он засыпал сразу, стоило ему только захотеть. Альенде спал глубоким сном, приткнувшись в углу машины, пока мы ехали по бескрайним выложенным землям чилийского севера. Потом вдруг появлялось впереди красное пятно, и через минуту-другую мы видели, что это группа в пятнадцать – двадцать человек: мужчины, женщины, дети; в руках у всех флаги. Машина останавливалась, Альенде тер глаза и выходил к людям, ожидавшим его под отвесными лучами солнца. Они пели вместе чилийский гимн. Потом он произносил выразительную, живую и краткую речь и возвращался в машину, которая увозила нас вперед по бесконечно долгим дорогам Чили. Без всякого труда Альенде снова погружался в сон. Каждые полчаса все повторялось снова: люди, флаги, пение, речь и опять сон.

В те изнуряющие, трудные месяцы Альенде был неутомим: он встречался с тысячами и тысячами чилийцев, пересаживался с автомобиля на поезд, с поезда на самолет, с самолета на пароход, с парохода на лошадь. Те, кто его сопровождал, уставшие, обессиленные, едва поспевали за ним. Когда Альенде стал законным президентом Чили, его потрясающая работоспособность привела к инфаркту его нескольких соратников.

Посольство в Париже

Приступив к обязанностям посла в Париже, я быстро понял, что мне придется дорого заплатить за собственную суетность. Я согласился принять этот пост, не слишком раздумывая, вновь подчинившись велению жизни. Меня радовала мысль, что я буду представлять одержавшее победу народное правительство, которое пришло на смену стольким бездарным и лживым правительствам. А в глубине души пряталось еще и желание войти с полномочиями посла в здание чилийского посольства, где мне пришлось проглотить столько оскорблений в те времена, когда я организовывал отъезд испанских республиканцев в Чили. Все мои предшественники на этом посту так или иначе участвовали в преследованиях, которым я подвергался со стороны правительства: каждый из них приложил руку к тому, чтобы унизить меня, причинить мне зло. И вот теперь преследуемый должен был сесть в кресло своих преследователей, обедать за их столом, спать в их постели и распахнуть окна, чтобы новый воздух мира проник в здание старого посольства.