Признание в любви - [6]

На несколько секунд воцарился хаос: Вивианн кричала, требуя принести воды, Дэниел вскочил, чтобы поднять бокал, а Стивен наклонился, промокая колени Эми салфеткой.

– Вот, дорогая, позволь тебе помочь, – сказал он. – Ты наверняка вся мокрая.

– Нет, нет, все в порядке… – пробормотала Эми, прежде чем осознала, что его руки явно движутся куда-то не туда.

Она почувствовала, как его пальцы скользят по голой коже ее бедра, и, изумленная, вскинула глаза на Стивена. Их взгляды на секунду встретились.

– Простите, я… Наверное, мне лучше пройти в дамскую комнату, – пролепетала Эми.

– Похоже, вот-вот начнется выступление, – сказал Найджел и положил руку ей на колено, удерживая ее.

Эми торопливо кивнула и застыла на сиденье, глядя, как мужчина среднего возраста поднимается на подиум.

В течение двадцати минут он произносил монолог о том, каким прекрасным был уходящий год и каким волшебным ему кажется Лондон 2012. Все двадцать минут Эми ерзала на сиденье, вино стекало по внутренней поверхности ее бедер и просачивалось через трусики.

Как только мужчина замолчал и аплодисменты стихли, Эми вскочила и сбежала.

Сердце грохотало у нее в груди. Действительно ли отец Дэниела погладил ее по бедру или она неправильно истолковала его жест? Эми не знала ответа на этот вопрос, потому что была пьяна и нуждалась в глотке свежего воздуха.

– Эми, что происходит?

Она испытала облегчение, увидев, что Дэниел выходит следом за ней в главный холл.

– Ты в порядке?

Эми напряженно кивнула, глядя вниз, на свое платье – благослови Боже оставшиеся пайетки за то, что они спасали положение хотя бы отчасти.

– Надо же – Вашингтон! – сказала она наконец.

– Знаю, – ответил Дэниел. Он старался не улыбаться, но его лицо просто сияло от счастья. – Я хотел сказать тебе об этом наедине, но проболтался отцу еще днем… И к тому же я не хотел портить тебе Рождество.

– Нет, правда, это здорово!

– Нам нужно это отпраздновать.

– Нужно, только не здесь. Не за этим столом, – тихо сказала Эми.

– Не обращай на них внимания, – посоветовал Дэниел.

– Они меня ненавидят.

– Это не так. Просто они немного старомодны.

– Старомодны? Дэниел, они грубияны. Они невежливо отзывались обо мне, о моей работе, о моих планах…

– Я не знал, что ты будешь танцевать танго.

– Только не говори, что и у тебя это вызывает осуждение.

– Моя мать неверно выразилась…

– Но ты с ней согласен, – сказала Эми.

– Да ладно тебе, забей и расслабься!

– Забить? Дэниел, речь идет о моей карьере. Может быть, тебе стоит хоть раз отнестись к ней серьезно?

– Я и отношусь к ней серьезно. Очень серьезно. Позже ты можешь показать мне пару новых движений, – сказал он с широкой улыбкой.

– То есть ты согласен со своей матерью, – произнесла Эми, вздрогнув. – Ты считаешь танго неприличным танцем.

– Эми, да ладно…

– Признайся в этом. – Она чувствовала, что ее руки начинают дрожать.

– Нет, я не считаю танго неприличным танцем, – медленно проговорил Дэниел. – Но ты не можешь не признать, что это довольно специфический танец и, возможно…

– Возможно – что?

Он помедлил.

– Возможно, тебе стоит подумать о том, хочешь ли ты, чтобы тебя видели исполняющей нечто подобное.

Она помотала головой, не веря своим ушам.

– Дэниел, это хорошее шоу. Ты знаешь, как долго я пробыла вне игры. Для меня это прекрасная возможность…

– Прекрасная возможность показать себя во вполне определенном образе, – произнес Дэниел уже резче.

Он потер виски, словно у него разболелась голова.

– Слушай, с тех пор как мы вместе и я говорю людям, чем ты занимаешься, все мои друзья и родственники хотят посмотреть твое выступление. Но я не уверен, что горю желанием показать им тебя в сетчатых колготках и вульгарном трико с вырезом до самой задницы, хотя буду только рад такому костюму, когда мы останемся с тобой наедине.

– Вульгарном? – изумленно переспросила Эми, внезапно вспоминая себя в черных чулках и разводах алой помады. Хорошо, что Дэниел никогда не видел ее в клипе для Кея Дабл Свагга.

– Ты поняла, о чем я.

Дэниел протянул ей руку, предлагая заключить мир, но Эми чувствовала себя уязвленной.

– Что ж, тогда хорошо, что ты едешь в Вашингтон, – там тебе не придется терпеть мой вульгарный вид.

– К слову о Вашингтоне…

Эми уловила в его голосе странные нотки. В нем было извинение, и неловкость, и что-то еще, что перекликалось с недавно сказанными словами.

– Ты не хотел портить мне Рождество, – тихо произнесла она, вспомнив о том, почему Дэниел не сообщил ей о своем повышении. – И сколько продлится твоя командировка, Дэниел?

– Восемнадцать месяцев.

Это было меньше, чем она думала – такие дипломатические задания иногда продолжались два-три года и дольше.

– Что ж, не так уж и плохо. – Эми изо всех сил старалась успокоиться. – На самом деле это даже хорошо: я могу вернуться в Нью-Йорк, найти работу на Бродвее, а оттуда до Вашингтона запросто можно добраться на самолете. Я боялась, что тебя отправят куда-нибудь в Африку или Юго-Восточную Азию, а так мне даже не придется менять паспорт, верно?

Девушка слабо улыбнулась, желая, чтобы Дэниел заговорил, и отчаянно надеясь услышать, что он не выдержит без нее так долго, и им стоит вместе снять небольшую квартирку на Капитолийском Холме, только для двоих, и что он не собирается принимать это дурацкое приглашение, если она с ним не поедет. В Вашингтоне ведь тоже есть танцевальные коллективы, не так ли? Но Дэниел не сказал ничего подобного. Он лишь отступил на шаг, и выглядел при этом очень растерянным.