Признание - [12]

Когда сержант вышел, Ратлидж взял шляпу, записную книжку и вышел из кабинета. Через пять минут он уже сидел в машине и по оживленным лондонским улицам ехал на восток.

Грейвсенд — старинный городок на южном берегу Темзы; его основали на том месте, где среди болот нашлось единственное место для пристани. На протяжении веков здешние паромщики обладали правом перевозить пассажиров в Лондон и из Лондона. Добравшись до окраины, Ратлидж заехал в недавно отремонтированную гостиницу и спросил дорогу. Центр городка, как то часто бывает, находился на возвышенности — на Мельничном холме. Вскоре он нашел и полицейский участок.

Инспектор Адамс, худощавый, в очках в роговой оправе, сдвинутых на лоб, поднял голову, когда Ратлидж вошел в его кабинет.

— Скотленд-Ярд? — спросил он, когда Ратлидж назвался. — Вы, наверное, пришли из-за нашего трупа. Все-таки мы неплохо придумали послать его фотографию в Лондон. Он не из наших, тут мы почти уверены. И скорее всего, в воду он упал где-то южнее Тауэра.

Ратлидж спросил:

— Как по-вашему, сколько времени он пробыл в воде?

— Приблизительно двадцать четыре часа, а то и больше.

— В его карманах не нашлось никаких документов, ничего, способного помочь его опознанию? Ни ключа от номера в отеле, ни флакона с лекарствами, даже носового платка? — Он надеялся, что у Рассела хотя бы сохранится ключ от номера в отеле «Мальборо».

— Нет, ничего. — Адамс сдвинул очки на глаза и стал искать нужный документ на столе, заваленном бумагами, и, найдя, прочитал вслух: — Белый мужчина, приблизительно тридцати лет, светловолосый, рост — пять футов одиннадцать дюймов, особых примет не имеет, страдал от метастазированного рака желудка в последней стадии. В карманах ничего не обнаружено. Застрелен с близкого расстояния, судя по калибру — из револьвера армейского образца… Одежда добротная, хорошо сшитая. Выдает в нем джентльмена. Пробыл в воде двадцать четыре, возможно — тридцать шесть часов. — Адамс взглянул на гостя поверх очков. — Подожди его убийца еще несколько месяцев, и природа сама сделала бы все за него. По-моему, он поторопился.

— Он признавал, что ему недолго осталось жить.

— Значит, вы с ним знакомы. Имя у него есть?

— Ну да, конечно. Его звали Уайат Рассел. Он жил по адресу: Фарнэм-роуд, графство Эссекс. Во всяком случае, так он сказал, когда недавно приходил в Скотленд-Ярд, чтобы сообщить о преступлении. Пока мы не обнаружили никаких улик, подтверждающих правдивость его рассказа. Но мы не можем и доказать обратного. Вопрос состоит в следующем. Связано ли его убийство, совершенное две недели спустя, с тем, что он нам сообщил? Кого или что он задел, всколыхнул — намеренно или ненамеренно? И кто еще замешан в деле?

Подал голос Хэмиш; в маленьком кабинете его голос казался особенно неприятным.

«Да ты ведь и сам задавал себе такой же вопрос, когда он отказывался подробно рассказать о том, как убил человека!»

Из-за Хэмиша Ратлидж едва не прослушал вопрос Адамса. Инспектору пришлось повторить:

— О каком именно преступлении он сообщил?

— Об убийстве.

— Ну вот, пожалуйста. Значит, кому-то не хотелось, чтобы об этом стало известно.

— Но мой гость утверждал, что убийца — он сам.

— Да неужели! — Адамс снова сдвинул очки на лоб. Немного помолчав, он спросил: — А вы учли стадию его болезни? Должно быть, его мучили невыносимые боли и он принимал целую кучу лекарств, в том числе наркотиков. Вы, наверное, задались вопросом, в своем ли он уме. Он мог чувствовать свою вину за смерть человека и в конце концов убедил себя в том, что убил его. Чувство вины проявляется в самых разных формах.

Кому-кому, а Ратлиджу не надо было об этом напоминать.

— Придется спросить врача. Сам Рассел намекал на то, что за него говорит морфий.

— Рад, что дело ведете вы, а не я. Хотите забрать труп? Никто пока не объявил о его пропаже. Какой бесславный конец! А ведь у него, наверное, есть родственники… — Адамс выдвинул ящик стола и достал оттуда небольшой сверток. — Вот что было у него на шее. Убийца обшарил его карманы, а этого не заметил.

Адамс протянул сверток Ратлиджу; тот принял его и развернул оберточную бумагу.

Внутри оказался овальный золотой медальон на золотой же цепочке. На крышке была искусно вырезана буква «Е». Сам медальон выглядел или старым, или потертым — скорее всего, и то и другое. Ратлидж нашел сбоку защелку и нажал на нее. Внутри он увидел два гнезда для фотографий. Правый овал оказался пустым, зато слева на него смотрело женское лицо. Несмотря на пятна от воды, сразу было заметно, что женщина со снимка молода и красива — и модно одевается, если судить по вороту платья. Ее волосы были зачесаны назад и уложены в пучок на затылке. О цвете судить не представлялось возможным, но он решил, что волосы у нее темно-русые.

— Я решил, что медальон принадлежал ей, а она умерла. Вот почему покойный носил на шее женскую вещицу, — пояснил Адамс. — Дань сентиментальности.

— Рассел потерял жену, которая умерла родами, спустя немногим меньше года после того, как они поженились. Ни имя ее, ни фамилия не начинались с буквы «Е».

— Вот вам и вся сентиментальность! — буркнул Адамс.