Признание разведчика - [7]

— кадровое,

— финансовое,

— хозяйственное.

Всего в центральном аппарате разведки, включая секретарей и машинисток, работало не более 120 человек.

Во главе разведки стоял Павел Михайлович Фитин, стройный, спокойный, импозантный блондин. Он отличался немногословием и сдержанностью. Начальником моего отделения был Федор Алексеевич Будков. Все отделение, кроме кабинета начальника, занимало одну большую комнату, где размещалось человек 5–6.

Работая в отделении, я заметил, что среди его сотрудников, за исключением одного, все были молодыми новобранцами, взятыми в разведку после окончания институтов. Я интересовался у сослуживцев, почему в нашем маленьком коллективе нет опытных разведчиков. Но мои собеседники уходили от ответа на эти вопросы.

Позднее я узнал, что массовые репрессии в стране, проводившиеся в нарушение социалистической законности, затронули и органы внешней разведки НКВД.

В 1935–1937 гг. репрессиям, в частности, подвергся, почти весь руководящий состав разведки: А. X. Артузов, М. А. Трилиссер, 3. И. Пасов, С. М. Шпигельгласс, а также выдающиеся талантливые разведчики Д. А. Быстролетов, Г. С. Сыроежкин, А. П. Федоров и другие. К 1938 году были ликвидированы почти все нелегальные резидентуры и потеряна связь с ценнейшими источниками информации. В «легальных» резидентурах осталось всего 1–2 работника, как правило, молодых и неопытных.

Аресты создали в центральном аппарате и резидентурах обстановку растерянности, недоверия и подозрительности.

Через неделю работы в отделе Будков вызвал меня к себе и между нами состоялся следующий разговор:

— Мы планируем быстро отправить Вас в США. Вы нашли себе жену?

— Нет, я не смог найти подходящую девушку.

— У вас было шесть месяцев на это. Начальник разведшколы ведь предупреждал вас об этом? Какой вы разведчик, если не можете завербовать себе жену? Как же вы будете вербовать агентов?

Я молчал. Будков некоторое время внимательно смотрел на меня и о чем-то думал. Наконец, он сказал:

— Да, положение очень серьезное. Очевидно, Ваша поездка в США будет отменена. Завтра мы пойдем к начальнику разведки и он примет окончательное решение.

В этот вечер я лег спать в 11 часов. Я долго лежал на спине на железной кровати, положив руки под голову, размышляя о своей судьбе. После двух часов размышлений я заснул и во сне увидел Лиду.

На следующий день, как только я пришел на работу, Будков позвонил мне и приказал быть у него в 9.50, чтобы вместе пойти на прием к начальнику разведки. Я явился к нему в назначенное время. Мы с Будковым молча пошли к начальнику. Не произнеся ни одного слова, мы поднялись на лифте на восьмой этаж и пришли в кабинет П. М. Фитина. Здесь уже сидел начальник отдела кадров. По приглашению П. М. Фитина мы сели за приставной столик.

Первым взял слово Будков. Он охарактеризовал меня как застенчивого, непрактичного молодого человека, который не смог за шесть месяцев подобрать себе жену.

— Хотя Феклисов хорошо разбирается в политике и правильно выполняет поручаемые ему задания, — сказал Будков, — его характер вызывает сомнения в целесообразности посылки в командировку в США.

Начальник отдела кадров не согласился с Будковым. Обращаясь к Фитину, он сказал:

— Павел Михайлович, во время обучения в ШОН Феклисов был одним из лучших слушателей, на выпускных экзаменах получил отличные оценки по всем предметам. Он хорошо говорит по-английски, активно занимается спортом и не имеет вредных наклонностей. Происходит из рабочей семьи, несколько лет сам работал слесарем. В настоящее время у нас нет лучшего кандидата для направления в США. Что же касается его женитьбы, то я думаю, что к этой проблеме он относится серьезно и не хочет брать в жены первую попавшуюся девушку. В нашем Генконсульстве в Нью-Йорке, где он будет работать, есть незамужние девушки. Он может жениться там. Я за то, чтобы послать Феклисова в США.

— Товарищ Феклисов, — заметил начальник разведки, — международная ситуация очень тревожная и опасная. Судя по всему, США будут играть важную роль в начавшейся войне. Но, к сожалению, у нас там очень малочисленная резидентура. Мы понимаем, что вы еще не совсем готовы вести разведывательную работу. Но у нас, кроме вас, некого послать в Нью-Йорк. Мы надеемся, что вы не подведете нас. Что вы можете сказать об этом?

Я заверил руководство разведки, что сделаю все, чтобы выполнить поставленные передо мной задачи и оправдать оказанное мне доверие.

После краткой беседы П. М. Фитин подал мне руку и пожелал успешной работы в США. Я еще раз поблагодарил его за высокое доверие.

— Вы свободны, — сказал Фитин.

Работая в американском отделении, я продолжал изучать оперативную обстановку в Нью-Йорке и в США в целом, занимался переводом на русский язык агентурных сообщений и печатал их на машинке. Всю эту работу я выполнял под наблюдением и руководством только что возвратившегося из США нелегального сотрудника Исхака Абудулловича Ахмерова, которого товарищи по работе называли Александром Ивановичем. Татарин по национальности, он говорил по-английски лучше, чем по-русски, ибо, находясь в США в течение многих лет на нелегальном положении и имея жену-англичанку, почти отвык от русской речи.