Приют - [29]

Стелла пошла прямиком на кухню и стала пить холодную воду над раковиной. Макс, по счастью, еще не вернулся из больницы. Нужно было принять ванну до встречи с ним. Она отвернулась от раковины и неожиданно увидела Чарли. Мальчик сидел на столе, болтая ногами, и внимательно смотрел на нее.

– Дорогой! Давно ты здесь?

– Не очень. Ты где была?

– Пришлось опять ехать в Лондон. А что?

Мальчик пристально наблюдал, как она пьет воду.

– Ты пьяная? – спросил он.

– Нет, конечно! С чего ты взял?

– Глаза у тебя какие-то странные.

Когда Макс вернулся с работы, Стелла лежала в ванне. Она услышала, как он разговаривает внизу с сыном. Выйдя, Стелла чувствовала себя вполне презентабельной. Она вымылась, припудрилась, почистила зубы, внимательно осмотрела в зеркале глаза – нет ли там следов опьянения, которые, видимо, заметил Чарли, и не обнаружила ни малейших. Теперь нужно одеться, спуститься на кухню, приготовить ужин, и все будет как всегда, обычный вечер в семейном кругу в доме заместителя главного врача. В конце концов, она была неприметной женщиной.

Не столь уж неприметной. В распахнутом халате на голое тело она пошла из ванной в спальню и обнаружила там Макса. Он стоял в черном костюме у окна возле ее туалетного столика, глядя в сад. Услышав ее шаги, обернулся. Она запахнула халат и завязала пояс.

– Вот и ты, – негромко сказала Стелла, подошла к нему, поцеловала в щеку, потом села за туалетный столик и принялась наносить на лицо очищающий крем. Она подняла глаза и встретила его взгляд. Макс хмурился.

– Присядь, милый, – сказала она. – Поговори со мной. Расскажи, как прошел день.

Его настроение ей не нравилось. Она ощутила легкую тревогу.

– Где ты была? – спросил он.

Стелла поставила баночку с кремом.

– Где была? Ты прекрасно знаешь где – ходила по магазинам в Лондоне. В чем дело, Макс?

– Скажи правду.

– Это правда. С какой стати мне врать? Извини, я не понимаю. Почему ты устраиваешь мне допрос в таком тоне?

– Покажи, что купила.

Наступила долгая пауза. Стелла сидела за туалетным столиком вполоборота к сидевшему на кровати Максу. Они неотрывно смотрели друг на друга, и в той минуте, по ее словам, была какая-то обнаженность. Стелла ничего не сказала. В это мгновение она была такой же сильной, как Макс; вся его проницательность, вся психиатрическая эрудиция были бессильны перед ее женской обороной. Все так же молча она снова повернулась к зеркалу и продолжала наносить крем на лицо. Зеркало имело подвижные створки по обеим сторонам; она установила их так, чтобы видеть мужа. Макс неподвижно сидел на краю кровати. Повернувшись к нему спиной, Стелла давала понять, что постарается не придавать значения его словам; предполагает, что он не собирался оскорблять ее, и предоставляет ему возможность извиниться. Но Макс не думал извиняться. Лицо его оставалось холодным как сталь.

– Покажи, что купила, – повторил он.

Стелла, не говоря ни слова, вытерла пальцы бумажной салфеткой, встала, подошла к шкафу, занимавшему пространство между стеной и дверью, открыла дверцу, поднялась на цыпочки и сняла коробку с полки над вешалками. Коробка была обернута подарочной бумагой. Возвращаясь к туалетному столику, она бросила ее на кровать.

– Что это?

Стелла продолжала молча наносить крем. Теперь в голосе Макса слышалась легкая неуверенность, но Стелла оставалась безмолвной.

– Я сниму бумагу, – сказал он.

Лицо Стеллы находилось у самого зеркала, однако она видела, как он развернул обертку, ухитрившись не порвать ее, и обнаружил под ней длинную картонную коробку.

– «Фирма „Харродс“», – негромко прочел Макс, снял крышку, разорвал папиросную бумагу, достал шелковую пижаму и поднял от нее взгляд к туалетному столику.

– Это мне?

Весь его гнев улетучился. Стелла быстро вышла из спальни, бросив ему с порога;

– А кому же, черт побери?

Хлопнув дверью ванной, она заперлась и стала ждать. Минуты через две услышала, как Макс спускается по лестнице; он не пытался извиниться через запертую дверь. Она вернулась в спальню и оделась.

Когда Стелла спустилась, Макс сидел в гостиной. Она прямиком направилась к столику с бутылками и налила себе джина; к этому времени она была совершенно трезвой и нуждалась в большой порции. Макс подошел к двери и закрыл ее.

– Глупец я, – сказал он. – Ведь как получилось. Чарли сказал, что ты вернулась домой пьяная, и я нарисовал себе фантастический сценарий. Сценарий измены. Извини.

Стелла села в кресло и заставила его помучиться еще несколько секунд. Наконец переспросила:

– Чарли сказал, что я вернулась пьяная?

– Да.

– Придется мне поговорить с ним. Нет, пожалуй, лучше тебе. Как он смеет, Макс? И как смеешь ты обвинять меня в измене, потому что у ребенка нездоровое воображение?

– Я чувствую себя полным дураком. Извини.

Стелла отпила джина и взглянула на мужа.

– Это еще не все. Меня мучает вот что. Лето было очень напряженным. Ты не обращал внимания, но пока происходили все эти треволнения, в доме было чисто, еда появлялась на столе вовремя. Кто, по-твоему, управлялся со всем этим? Не твоя же мать.

– Я знаю.

– Может, и знаешь, но признаешь впервые. Я видела, как тяжело приходилось тебе, а ты ни разу не подумал, каково мне, да еще с твоей матерью в доме.