Приятные ночи - [54]

Та, во всём послушная воле своей госпожи, взяла цитру и, став перед королём, ударяя плектром звучные струны {55}, сладостным и приятным голосом подробно поведала ему историю Бианкабеллы, не упомянув, однако, её имени. И после того как она довела свою историю до конца, встала Самаритана и спросила короля, какое подходящее наказание, какую достойную казнь заслуживает тот, кто совершил такое ужасное злодеяние. Мачеха, рассчитывавшая быстрым и скорым ответом скрыть свою причастность к этому делу, не дожидаясь, пока ответит король, нагло сказала: "Докрасна раскалённая печь была бы для него наказанием, слишком мягким по сравнению с тем, какое он заслужил". Тогда Самаритана, лицо которой запылало, как угли на жаровне, сказала: "Преступная и жестокая женщина, по вине которой было совершено это столь чёрное дело, - ты. И ты, коварная и проклятая, своими же устами сама себя осудила". Обратившись затем к королю, Самаритана, радостно улыбаясь, проговорила: "Вон она, ваша Бианкабелла. Это ваша жена, некогда столь любимая вами. Это та, без которой вы не могли жить".

И дабы подтвердить истинность своих слов, она приказала трём девицам, дочерям старичка, расчесать в присутствии его величества короля белокурые вьющиеся волосы Бианкабеллы, из которых, как сказано выше, при этом неизменно сыпались драгоценные, радующие взор самоцветы, а из рук струились потоком розы, какими они бывают в ранний утренний час, и другие благоухающие цветы. И чтобы окончательно убедить короля, что это действительно Бианкабелла, Самаритана показала ему её белоснежную шею, которую обвивала просвечивавшая сквозь тело и кожу, как если б то был прозрачный хрусталь, цепочка из чистейшего золота. Признав по этим бесспорным приметам и несомненным признакам, что перед ним и впрямь его Бианкабелла, король, исполнившись нежности, прослезился и обнял её. И он отбыл оттуда не прежде, чем приказал разжечь горячую печь, в которую бросили мачеху и её дочерей. Так, охваченные запоздалым раскаянием в своём преступлении, жалким и позорным образом окончили они свою жизнь. Кроме того, три дочери старичка были достойно выданы замуж. Что касается Феррандино, то он прожил долгие годы со своей Бианкабеллой и пребывавшей вместе с ними Самаританой и оставил после себя законных престолонаследников.

Сказка Лауретты много раз вызывала у собравшихся слёзы. Когда она была доведена до конца, Синьора приказала той же Лауретте соблюсти заведённый порядок и предложить положенную загадку. И не ожидая от Синьоры повторения приказания, та мило и выразительно прочла нижеследующее:

Среди цветов весенних так красиво

Она в своём наряде дорогом

Скользит, подняв головку горделиво,

Со стелющимся по земле хвостом.

Глядит на вас, и взгляд остёр на диво,

Молчит, но движет тонким язычком,

Гибка, нежна и не без хитрецы.

Живей разгадывайте, мудрецы.

С напряжённым вниманием прослушали все замысловатую загадку приветливой и прелестной Лауретты. Увидев, что её загадка остаётся никем не разгаданной, Лауретта сказала: "Милые мои дамы, чтобы не тянуть и не томить ваши души, и без того взволнованные рассказанной мною жалостной сказкой, сообщу вам коротко, если угодно, разгадку моей загадки. Это - змейка, которая, двигаясь по лугам с поднятой головкой и извивающимся хвостом, устрашает своим острым и жгучим взглядом всех, кто её видит". Каждый немало удивился тому, что во всём обществе не нашлось никого, кто бы сумел разгадать загадку Лауретты. Как только она направилась сесть на своё месте, Синьора подала знак Альтерии, дабы та приступала к повествованию. Поднявшись на ноги, Альтерия отвесила общий поклон и так начала свою сказку.

Сказка IV В обиде на приёмного отца и приёмную мать, Фортуньо уходит от них и, пустившись в странствия, попадает в лес, где натыкается на трёх тварей господних, которые в благодарность за принятое им по их спору решение, отплачивают ему добром; затем, прибыв в Польшу, он сражается на турнире и в награду получает в жёныкоролевскую дочь Дораличе

У простого народа существует пословица, которая частенько приводится в разговорах: не смейся чужой беде и не попрекай правдою, ибо кто слышит, видит и молчит, тот и сам никому не приносит вреда и ему никто не вредит.

Итак, жил некогда в самой отдалённой части Ломбардии один человек по имени Берньо, который, не будучи наделён судьбою благами земными, по общему мнению, душой и сердцем был нисколько не хуже других. Он взял себе в жёны славную и милую женщину, которую звали Алкией. Несмотря на своё низкое происхождение, эта Алкия была наделена немалым умом и отличалась похвальными нравами и так любила своего мужа, что другой такой не бывало на свете. Они очень хотели детей, но милость господня не была им в этом дарована - ведь домогаясь чего-либо, человек по большей части не знает, в чём большее счастье. Снедаемые постоянным желанием и видя, что судьба к ним решительно не благосклонна, побуждаемые давней своей мечтой, они решили взять ребёнка со стороны и взрастить и воспитать его как своего собственного законного сына. И вот, отправившись как-то спозаранку туда, куда помещают брошенных родителями беспомощных младенцев, они присмотрели среди них одного, который показался им краше и прелестнее остальных, и, взяв его, воспитали с большим тщанием в строгости и послушании.